Живые записки Антона Носика

Изумительно нащупала неустранимое различие между Россией и Западом депутат-единоросс Елена Панина.

Вот её манифест в Фейсбуке:

Мы и Они Мы никогда не сойдёмся с Западом. Мы слишком разные. "Стихи и проза, лёд и пламень не столь различны меж собой." И так было всегда на протяжении всей истории. Они - холодные и безразличные. Мы - тёплые и сочувствующие. К примеру, если ты лежишь в клинике в Европе на обследовании или на лечении, к тебе подойдут, вежливо сделают строго те процедуры, что назначены, дадут лекарства - и всё! Никаких попыток поговорить, никаких слов поддержки, ободрения, сочувствия, пожелания скорейшего выздоровления, наконец, надежды, вы не услышите. У нас, если ты в больнице, медперсонал (врачи, медсестры, нянечки) тысячу раз улыбнутся тебе, скажут, что всё будет хорошо, пожелают скорейшего выздоровления. Я не идеализирую ситуацию, у нас хватает плохих больниц, есть и медперсонал бездушный и даже грубый в обращении с пациентами. Но преобладает всё-таки доброта, что в принципе свойственно русскому человеку. Поэтому мы никогда не поймём их, а они нас. У нас один путь — договориться по основным моментам сосуществования на нашем шарике "Земля", чтобы не взорвать его к чёртовой матери. А пытаться что-то им доказать, в чём-то переубедить — не стоит. У нас разные понимания того, что морально, а что нет, что есть добро, а что есть зло, что иногда можно и нужно поступать по велению души, по совести, а не по инструкциям или предписаниям. Короче, Мы никогда не станем Ими. И слава Богу!

Геополитический анализ тут недалеко ушёл от киселёвских этюдов про «радиоактивную пыль», но это как бы уже нормуль, привычно. Поскольку в экономике, науке, технологии, уровне жизни и социальной защиты населения «нам» с «ними» тягаться не судьба — лишний раз напомним о готовности взорвать шарик к чёртовой матери: терять-то нам всё равно нечего... Вернее, пускай они думают, что нечего.

Но вот принципиальное отличие современной России от Запада в этом манифесте уловлено очень точно.

Разница — в том, что у них там, у «холодных и безразличных», если ты лёг в больницу, то тебя будут лечить. И, если это возможно, то вылечат. А если невозможно, то облегчат страдания. Но не пожалеют и не посочувствуют. Даже не поймут, бессердечные, зачем нужно человека жалеть и ему сочувствовать, если можно тупо вылечить.

А у нас — и пожалеют, и посочувствуют, и головой покачают, и языком поцокают, и пожелают «Вы держитесь там!».
Но — не вылечат. И даже обезболивающих не дадут, сколько ни корчись от боли. Потому что за такими препаратами у нас строгий контроль, а врач с правом подписи уходит с работы в 17:00. Будут жалеть, сострадать, даже скупую слезу прольют, отправляя на каталке под простынкой. Но не сделают те процедуры, что назначены, и лекарства не дадут. Потому что для процедур нужна западная аппаратура, а у нас — импортозамещение. Лекарства, если это не йод, зелёнка, Кагоцел или Арбидол, тоже разрабатываются и производятся в странах бездушного Запада, а Минпромторг очень тепло, душевно и сердечно запрещает их ввоз в Россию из стран-производителей...

Вот и приходится депутату, который в 2013 году задекларировал 146.726.062 рубля дохода, 1806 квадратных метров недвижимости, гибрид Lexus LS600H, «Мерседес» S-класса и Jaguar XJ, терпеть холодность и безразличие западных врачей.

Вчера Роспотребнадзор распространил официальное сообщение «О вспышке норовирусной инфекции в США». В нём говорится:

Согласно информации официальных органов здравоохранения штата Колорадо с середины декабря 2016 г. по настоящее время в округе Дуглас (штат Колорадо, США) наблюдается эпидемический подъем заболеваемости норовирусной инфекцией. В общей сложности зарегистрировано 9 вспышек с числом пострадавших более 200 человек. Вспышечная заболеваемость регистрируется преимущественно в социальных учреждениях (приюты, дома ребенка) и лечебно-профилактических организациях.

Сегодня Роспотребнадзор издал новый циркуляр: «О вспышке эпидемического паротита в США». Вот что в нём сказано:

С декабря 2016 г. по настоящее время в 5 округах штата Вашингтон (Кинг, Спокан, Пирс, Снохомиш, Якима) наблюдается эпидемический подъем заболеваемости эпидемическим паротитом (свинка). В общей сложности зарегистрировано более 300 заболевших человек, при этом наибольшее число пострадавших зарегистрировано в округе Кинг.

К этому часу оба сообщения — в топе новостей на официальном сайте ведомства. Российским гражданам настоятельно рекомендуется «учитывать данную ситуацию при планировании поездок».

Подумалось, что если б Федеральная служба по надзору в сфере прав потребителей и благополучия человека (так она официально называется) уделяла поменьше внимания событиям в округе Дуглас, штат Колорадо, и в округе Кинг, штат Вашингтон, а побольше внимания своим непосредственным обязанностям по надзору, скажем, в Иркутске, то многих трагедий можно было бы избежать. Есть даже точная цифра:

По данным Росстата, в период с января по октябрь 2016 года из-за случайных отравлений алкоголем в России скончались 6902 человека.

Чисто для сравнения, в США (население 325,5 млн человек) от «отравления алкоголем» умирают в среднем 2200 человек в год. Причём у них в статистику alcohol poisoning включены все смертные исходы, связанные с передозировкой совершенно легального, а не палёного спиртного. Не знаю, нужно ли россиянам учитывать эту информацию при планировании поездок. И как им её учитывать.

История про 62-ю онкологическую больницу — простая и поучительная.

Откажись кормить бюджетными деньгами сложившуюся коррупционную схему — тебя уволят, а твоё учреждение ликвидируют. Когда на кону простой институт госзакупки, приносящий сотни миллионов долларов в год, других вариантов не просматривается.

Зачем же так неуклюже и скандально вписался в этот коррупционный скандал вице-мэр Москвы Леонид Михайлович Печатников? Ведь был же когда-то приличный человек, уважаемый врач, и даже не учредитель никакой фармацевтической компании, накручивающей в пять концов на госзаказе. А вошёл в должность — и теперь вся персональная ответственность на нём.

Вероятно, виноват он в том, что нарушил заповедь, сформулированную ещё Галичем 53 года назад:

Ой, не шейте вы, евреи, ливреи,
Не ходить вам в камергерах, евреи!
Не горюйте вы зазря, не стенайте, —
Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.

А сидеть вам в Соловках да в Бутырках,
И ходить вам без шнурков на ботинках,
И не делать по субботам лехаим,
А таскаться на допрос с вертухаем.

Если ж будешь торговать ты елеем,
Если станешь ты полезным евреем,
Называться разрешат Рос... синантом
И украсят лапсердак аксельбантом.

Но и ставши в ремесле этом первым,
Все равно тебе не быть камергером
И не выйти на елее в Орфеи...
Так не шейте ж вы ливреи, евреи!

Печатников стал полезным евреем, согласившись принять должность и крышевать госзаказ на лекарства с накруткой в пять концов. Возможно, он думал, что при этом удастся обойтись без подлости, просто тихо воровать, ставя подписи. Но предупреждал тот же самый Галич: вот так просто попасть в палачи. Вероятно, Печатников думал, что достаточно подписывать незримые миру бумаги о госзакупках в пять концов — а оказалось, что нужно ещё увольнять несогласных с такими закупками. И расформировывать целые больницы, где закупают лекарства в обход коррупционных схем. И выходить к микрофону, объясняя: почему уволил и расформировал. И врать. И рассчитывать, что поймавших тебя на вранье посадят раньше, чем они успеют высказаться.

История Печатникова поучительна.
Надеюсь, он сам будет первым извлекшим из неё урок.
Но судя по количеству госбабла, которое он уже истратил на PR коррупционных сделок по закупке лекарств, урок не пошёл впрок.

Очень важный пост Ильи Варламова: про то, как в России уничтожаются общественные организации, много лет боровшиеся с эпидемией СПИДа. Под какими флагами ведётся борьба, и к каким последствиям она приводит — в его же более раннем посте.

Originally posted by [Bad username or site: varlamov.ru @ livejournal.com] at Как мудаки помогают эпидемии СПИДа в России

Вчера вы ужаснулись ситуации со СПИДом в стране. А чего ужасаться? Вполне закономерно, если государство никак не борется с проблемой, не занимается профилактикой, а фонды, которые пытаются что-то делать, закрывают.

По мнению российских чиновников, чтобы побороть СПИД, нужно развивать духовность (традиционные ценности), а людям запретить трахаться с кем попало и принимать наркотики. Это, конечно, замечательно, но в обществе есть люди, которые продолжают принимать наркотики и трахаться с кем попало, несмотря на храмы за окном. И ситуация уже давно вышла из-под контроля. По мнению российских судов, "борьба международных фондов с эпидемией СПИДа — это всего лишь ширма для продвижения собственных интересов на ещё не освоенные территории". Сами справимся. Поэтому недавно НКО, которые занимались борьбой со СПИДом, начали массово ликвидировать. Говорят, их работа "противоречит национальным интересам России".

Видимо, национальные интересы России — это истребление собственного населения...

Максим Кац сейчас учится в Глазго, а вместе с ним учится бывший директор некоммерческого партнёрства "ЭСВЕРО" Павел Аксёнов.

Много лет "ЭСВЕРО" активно работало в России, реализуя программу Глобального Фонда для борьбы со СПИДом в 33 российских городах, чтобы остановить эпидемию ВИЧ среди наркоманов. Программа реально помогла снизить темпы распространения заболевания. Более того, она помогла бы экономить до 9 млрд рублей в год на лечении ВИЧ-инфицированных. Но июне 2016-го "ЭСВЕРО" было признано иностранным агентом, а вслед за ней к иностранным агентам стали одну за другой причислять региональные организации, которые с ней работали...

Вчера после новости об эпидемии ВИЧ в Екатеринбурге Макс встретился и поговорил с экс-директором "ЭСВЕРО". Вот что Павел Аксёнов рассказал об особенностях борьбы со СПИДом в России:

"В начале 2000-х произошёл резкий взлёт числа заболеваний ВИЧ из-за инъекционного употребления наркотиков. Первое время до 90% новых заражений были от использования общих шприцев. Со временем инфицированных стало много, и начало увеличиваться количество половых заражений (сейчас — около 50%). Абсолютное большинство — среди гетеросексуальных пар.

Центры распространения инфекции — места, где употребляют наркотики через общие шприцы, так называемые варочные квартиры. Использование одного шприца — практически гарантированное заражение. Дальнейший незащищённый секс — заражение с высокой вероятностью. Многие заражённые — обычные девушки, которые не в курсе того, что их партнёр заражён или наркоман. Также частая причина заражения — секс-работницы, которые заражаются от клиентов-наркопотребителей и далее передают вирус клиентам, часто самым обычным людям.



Эпидемия выходит далеко за рамки групп наркоманов, практически любой гражданин может быть заражён. ВОЗ выделяет 3 стадии эпидемии ВИЧ:

1. Начальная, когда уровень распространения незначителен, наблюдаются единичные случаи;
2. Концентрированный: вирус распространяется в так называемых группах повышенного риска (потребители наркотиков, мужчины, практикующие однополые контакты, секс-работницы и др.);
3. Генерализованная: эпидемия выходит из групп риска в общее население.

Как раз вчера глава Федерального центра СПИД Вадим Покровский заявил, что в стране генерализованная эпидемия ВИЧ.

Многие страны сталкивались с аналогичными проблемами при росте эпидемии (Австралия, Канада, Великобритания, Германия). За прошедшее десятилетие этим странам удалось значительно снизить уровень ВИЧ-инфекции и темпы распространения среди наиболее уязвимых групп населения (в первую очередь наркопотребителей). Это позволило удержать эпидемию в концентрированной стадии, чтобы она не перекинулась на население в целом.

Выработаны две основные стратегии: заместительная терапия и снижение вреда.

Заместительная терапия — назначение врачом препаратов, сходных по своему действию с действием героина. Это позволяет быстро стабилизировать состояние пациента, снизить тягу к наркотику, тем самым снижая уровень асоциального поведения и открывая возможности для дальнейшей терапии.

Снижение вреда предполагает комплекс мер по снижению риска заражения ВИЧ среди наркопотребителей. А именно: предоставление стерильных шприцов, презервативов, обучение и консультирование по вопросам личной профилактики, направление в систему медико-социальной помощи.



В России заместительная терапия законодательно запрещена. В стратегии государственной антинаркотической политики содержится прямой запрет на заместительную терапию.

Программы снижения вреда реализуются с середины 90-х годов, наибольшее развитие они получили с 2003 года при поддержке Глобального фонда по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией. Проекты реализуются только на уровне НКО. Позиция государства — у нас скрепы, надо продвигать семейные ценности и бороться со СПИДом путём воздержания. Программами снижения вреда государство не занимается, категорически это не приемлет. Отдаёт предпочтение информационным программам и развитию духовно-нравственных ценностей.

Главным средством профилактики ВИЧ среди наркопотребителей, по мнению государства, является прекращение потребления наркотиков и реабилитация.

Из-за такого подхода борьба с ВИЧ в России неэффективна.

В 2014 году государство стало бороться с НКО, занимающимися программами снижения вреда. Подобные НКО финансируются крупными грантами Глобального Фонда на инфраструктурные проекты.



В частности, некоммерческое партнёрство ЭСВЕРО с 2006 по 2014 год реализовывало такую программу.

Глобальный Фонд выделял 2—2,5 миллиона долларов в год, на которые организация поддерживала более 30 проектов в регионах. Они реализовывали программы снижения вреда: выходили в закрытую целевую группу наркопотребителей, раздавали им там презервативы, стерильные шприцы и информационные материалы. Также консультировали, обучали личной профилактике, помогали получить доступ к медицинской и социальной помощи.

В среднем программа охватывала порядка 50 тысяч человек в год. Эффективность программы была оценена Федеральным центром СПИД, который пришёл к выводу что программа имеет эффект (см. выше).

Таким образом, финансировавшийся из зарубежных источников пилотный проект показал свою эффективность, работу необходимо было развивать. Главная цель зарубежного финансирования — показать эффективность подхода снижения вреда в профилактике ВИЧ. Это было сделано, по идее государство должно было начать усиленно финансировать такие программы.



Однако победили скрепы. В 2012 был принят закон об иностранных агентах. Сначала говорили, что организации, работающие в сфере здравоохранения, под его действие не подпадают. Но в 2016 году государство стало массово признавать подобные НКО иностранными агентами.

Например, весной 2016 года была признана иностранным агентом НКО "Социум", работавшая в городе Энгельс Саратовской области. В Минюст обратился профессор Саратовского университета Коновалов, который сообщил, что программа снижения вреда является политической деятельностью, так как она противоречат государственным интересам России, является подрывной и чуждой нашей культуре.

Моментально прошла прокурорская проверка и было принято судебное решение — НКО "Социум" было признано иностранным агентом. Сейчас оно находится в стадии ликвидации, так как из-за такого статуса резко возрастает количество отчётности, требуется намного больше персонала, на что у НКО денег не было. Также прекращаются любые контакты с госучреждениями, а без этого работа подобного НКО невозможна.

Следом проверке подверглось НП ЭСВЕРО. Минюст также признал НКО иностранным агентом из-за того, что ЭСВЕРО финансировало "Социум". Однако ЭСВЕРО финансировало множество региональных НКО, и теперь во всех идут проверки, и все они признаются иностранными агентами.

Таким образом, прекратила существование сеть НКО, которые боролись с распространением ВИЧ-инфекции в России. Государство же продолжает насаждать скрепы, рассказывать про семейные ценности. Тем временем в России один из самых высоких в мире показателей по росту количества инфицированных".



Вот такая история.

В марте 2016-го в Москве прошла V Международная конференция по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии.

Директор Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу Мишель Сидибе заявил, что "следующие 5 лет будут крайне важными для остановки распространения ВИЧ в регионе ВЕЦА, а добиться этого можно только с помощью реализации программ снижения вреда, распространения презервативов, выделения ресурсов на борьбу с ВИЧ, снижения цен на АРВ-препараты, защиты ключевых групп населения, реализации программ сексуального воспитания и т.д.".

Однако российские власти и суды с этим категорически не согласны. Они массово закрывают НКО, которые помогают России бороться со СПИДом, причисляя эти организации к "иностранным агентам".

Вот пара выдержек из судебного решения о внесении СРОО "Социум" в список "иностранных агентов":

Деятельность СРОО «Социум» не только не согласовывается с российскими властями, но и противоречит основным принципам государственной политикой в сфере профилактики наркомании и СПИДа. Следовательно, это идеологический и даже политический проект, цель которого насаждение порядков, противоречащих национальным интересам России, где борьба направлена не на непринятие распространения наркомании в обществе, а создание приемлемых и безопасных условий ее (наркомании) существования в обществе, влияние на государственную политику в области здравоохранения, социальной защиты.

С этой точки зрения деятельность ряда российских НПО, в том числе и НП «ЭСВЕРО», СРОО «Социум», ангажированных в качестве субподрядчиков глобальных фондов и Госдепартамента США, носит все признаки политического движения.

Таким образом, СРОО «Социум» в соответствии с Федеральным Законом от 12.01.1996 г. No 7 ФЗ «О некоммерческих организациях» в редакции от 08.03.2015 г. является «иностранным агентом», поскольку финансируется иностранной организацией и занимается деятельностью, которая может квалифицироваться как политическая.

По НКО "Панацея" из города Кузнецк Пензенской области решение было точно таким же, но там всё ещё интереснее. Во-первых, организация сама попросила включить себя в список иностранных агентов.

Во-вторых, экспертное заключение по этому делу принимал профессор Пензенского государственного университета Виталий Гошуляк.

Вот цитата из "Коммерсанта":

Господин Гошуляк счел, что деятельность НКО базируется на «принципах идеологии постлиберализма». Раздачу презервативов и шприцев он назвал «косвенной, а подчас и прямой пропагандой наркотиков и гей-культуры». «Получается, что борьба международных фондов с эпидемией СПИДа — это всего лишь ширма для продвижения собственных интересов на еще не освоенные территории»,— уверен декан юридического факультета пензенского вуза.

Как выяснил “Ъ”, экспертиза господина Гошуляка почти полностью идентична заключению по делу саратовской СПИД-сервисной НКО «Социум» (признана иностранным агентом в апреле 2016 года), которое готовил профессор Саратовской государственной юридической академии Иван Коновалов. В свою очередь, фрагменты экспертизы господина Коновалова дословно совпадают с фрагментами статьи профессора МГИМО Евгения Кожохина и руководителя Московского городского центра СПИД Алексея Мазуса «СПИД, наркотики, гей-культура и большая политика», опубликованной в мае 2012 года в «Независимой газете». В частности, при описании деятельности НКО из статьи были дословно заимствованы утверждения о «насаждении порядков, противоречащих национальным интересам России», оценочные суждения о «конфликте не только методологий, но и идеологий», а также об идеологии постлиберализма и «максимализации прав людей, входящих в так называемые уязвимые группы: сексуальные меньшинства, наркоманы и проститутки».

Очень жаль, что "национальным интересам России", похоже, отвечает эпидемия ВИЧ. Надо рассказать об этом тысячам умирающих от СПИДа людей, они ведь не знают.

Пару лет назад, в ночь с 10 на 11 августа 2014, гениальный американский актёр Робин Уильямс, впавший, как нам тогда сказали, в депрессию, пытался вскрыть вены перочинным ножом в своей спальне. Когда попытка не удалась, он повесился сидя, на брючном ремне, закреплённом за дверь платяного шкафа. Обстоятельства его ухода из жизни стали известны на следующий день во всех подробностях, за разглашение которых на пресс-конференции в Сан Рафаэле прокуратура округа Marin County в Северной Калифорнии подверглась серьёзной критике.

На самом деле, наиболее существенных обстоятельств гибели Уильямса в ту пору не знал никто — ни полиция, ни семья, ни он сам. «Депрессия» в данном случае — не медицинский термин, а общедоступное обозначение тяжёлого душевного состояния, в котором находился великий комик. Пресса не забыла упомянуть о его лечении в наркологических реабилитационных центрах (последняя госпитализация — за несколько недель до смерти). Но на самом деле проблема у него была не с алкоголем, не с наркотиками и не с депрессией: его лечили от паркинсонизма, время от времени меняя курсовые назначения. И лечение это ему не помогало. И он сознавал, что диагноз является ошибочным. Что врачи, назначающие ему лекарства, на самом деле просто не могут понять, чем он болен. Что лекарства, которые они ему назначают, неэффективны при его диагнозе. Но эти лекарства при этом сами по себе калечат его психику. Он уже не мог разобраться, в какой степени теряет рассудок из-за болезни, а в какой — из-за сильнодействующих препаратов, назначенных по ошибке.

Через 3 месяца после смерти Уильямса из прозекторской поступил окончательный диагноз. Пациент оказался прав: болезни Паркинсона у него не было. Соответственно, и назначенные лекарства помочь ему не могли. Как, впрочем, и никакие другие.

Вскрытие показало, что Робин Уильямс страдал патологией, известной как Lewy body disease (LBD). Эта неизлечимая в наше время форма деменции, вызываемая накоплением в цитоплазме мозговых нейронов так называемых «телец Леви» (скоплений белков альфа-синуклеина и убиквитина), не является редким заболеванием: в одной Америке ею страдают 1,4 млн человек. Однако выявляется она чаще всего на той же стадии, что у Робина Уильямса: после смерти, при гистологическом исследовании мозговых тканей. Дело в том, что у этой болезни — больше 40 основных симптомов, ни один из которых не является в строгом смысле для неё специфичным. Поскольку биопсия мозговых тканей не входит в арсенал диагностики при старческих изменениях психики, врачу в общем случае проще поставить «общеупотребительные» диагнозы Альцгеймера и Паркинсона, чем доискаться до LBD при жизни пациента.

Терапия, назначаемая при паркинсонизме, может быть частично эффективна для сдерживания двигательных нарушений; препараты для лечения Альцгеймера могут иногда помочь с когнитивными расстройствами. При этом важной особенностью LBD является то, что симптомы болезни проявляются совершенно в произвольном порядке: деменция может наступать и отступать в течение дней, часов, минут, без очевидной пациенту и врачу причины. Так что разобраться, где там положительный эффект лечения, а где болезнь сама вдруг взяла паузу, совершенно невозможно. При этом одним из симптомов LBD является извращённая реакция организма на самый широкий спектр лекарств, включая снотворные, нейролептики, антигистаминные препараты, антидепрессанты, обезболивающие и безрецептурные таблетки от простуды. То есть само по себе лечение, скажем, от депрессии или паркинсонизма может усугубить состояние больного.

В конкретном случае Робина Уильямса, как мы теперь знаем, болезнь усугублялась тем, что он был человек с выдающимися интеллектуальными способностями и великий актёр. Как человек, привыкший к огромному быстродействию своего когнитивного аппарата, он страшился симптомов деменции, гнал их от себя. А как актёр — мастерски скрывал их от жены и детей, от врачей, от коллег на съёмочной площадке (на момент смерти Уильямса в производстве находились сразу 4 кинокартины с его участием). Например, у 75% пациентов с LBD отмечаются галлюцинации. В медицинской карте комика они не фигурировали. Но, когда, уже после получения диагноза, его вдова стала вместе с врачами пересматривать историю болезни, то оказалось, что и Уильямс ими тоже страдал. Просто этим ужасом он уже совсем ни с кем не готов был поделиться…

Воспоминания о болезни и смерти актёра его вдова Сьюзен Шнайдер Уильямс опубликовала в американском журнале Neurology. Это тяжёлый, но очень честный, откровенный и важный текст, который стоит прочесть любому взрослому человеку, даже если он молод, беспечен, и рядом с ним нет пожилых родственников, приближающихся к опасному порогу сенильных изменений… Это не только важное знание, которое, страшно сказать, может пригодиться в жизни любому, но и если хотите, история любви, героизма, подвига. Вот все те адские подробности самоубийства актёра, с которых я тут начал рассказ — они предстают совершенно в другом свете, если понять, в каком аду живёт человек, в сознании которого светлые промежутки ежедневно чередуются с помрачением, и эти светлые промежутки — пытка, возможно, ещё большая, чем ватная темнота деменции. Потому что в моменты ясности он испытывает и ужас перед своим состоянием, и стыд перед близкими, и страх публичного позора, и отчаяние от пожизненности этого приговора, описанное в гениальном стихотворении 34-летнего Пушкина. И, не меньше всего этого — муку тотального одиночества, потому что сколько б любящих родных его ни окружало, и сколько б миллионов поклонников по всему миру ни желало ему добра, он никому не мог рассказать о своём состоянии так, чтобы этим хоть сколько-нибудь облегчить себе душу. В такой ситуации уход Уильямса из жизни однозначно воспринимается как героический поступок, акт заботы о семье и близких, отказ от существования в унизительном для человека состоянии…

Самое печальное в этой истории — что из-за увеличения продолжительности жизни мы таких историй будем с каждым годом слышать всё больше. И в личном кругу общения, и в прессе, из жизни людей, за творчеством которых столько лет следили. На той самой неделе, когда в американском Neurology опубликованы воспоминания Сьюзен Шнайдер Уильямс, трагическое известие на ту же тему пришло из Уэльса. 74-летний режиссёр, актёр и комик Терри Джонс, режиссёр «Жизни Брайана», «Смысла жизни», «Святого Грааля», создатель и бессменный участник великого «Монти Пайтона», утратил дар речи. Об этом его представитель объявил накануне присуждения Джонсу почётного приза BAFTA Cymru. В последние месяцы у Терри Джонса развилась первичная прогрессивная афазия — следствие лобно-височной деменции, с которой он на протяжении нескольких лет боролся. Объявлено об этом для того, чтобы пресса не пыталась взять интервью у лауреата в связи с предстоящим награждением.

Страшный диагноз Терри Джонсу был поставлен давно. Как и Робин Уильямс, британский комик боролся с деменцией, не желая сдаваться: во время легендарного воссоединения Monty Python в лондонской О2 Арене пару лет назад, он вышел на сцену и отыграл положенную часть представления, хотя к тому времени уже все участники спектакля видели, что его болезнь прогрессирует. Другой участник группы, Майкл Пэлин, рассказал, что на днях общался с Терри Джонсом, и что тот, несмотря на утрату речевых навыков, контактен, сохраняет ясность сознания и чувство юмора. Монтипайтоны вообще большие молодцы в том, что касается присутствия духа перед лицом личной трагедии. Дай Бог каждому из нас, если выпадет столкнуться с таким несчастьем, найти в себе силы, чтоб брать с них пример.

PS. Хороший текст о деменции в России — у «Батеньки».

Настоятельно рекомендую всем, кому эта тема кажется серьёзной и важной, прекратить использовать безграмотный термин «женское обрезание» применительно к процедуре, которая не имеет с обрезанием решительно ничего общего. У изуверской ритуальной практики насильственного повреждения клитора и малых половых губ ребёнка есть правильное название, отражающее её суть. Это калечащие операции на половых органах девочки. Именно так это древняя варварская практика называется в медицинской литературе, в документах ВОЗ и ООН.

Обрезание (по-латыни circumcisio) — это широко распространённая в современном мире хирургическая манипуляция, которая, по данным современной медицинской науки, не несёт в себе никакого вреда для здоровья пациента и не нарушает никаких функций его организма. Она выполняется специально обученными специалистами в стерильных условиях, регулируемых медико-санитарными нормами, даже когда это вмешательство производится не в лечебных, а в ритуальных целях. Поскольку для операции обрезания существуют чисто медицинские показания (фимоз, парафимоз, профилактика инфекционных и онкологических заболеваний), выполнению этого вмешательства обучаются студенты хирургической специальности во всех медвузах мира. Хотя исторически практика обрезания мужчин связана с конфессиями, в которых она регулируется религиозными предписаниями, значительная доля этих операций выполняется совершенно светскими медиками в государственных и частных клиниках, безо всякой связи с вероисповеданием врачей или пациентов. Например, в Соединённых Штатах Америки, где иудеи составляют 1,9% населения, а мусульмане — около 1%, доля обрезанных мужчин в возрасте от 14 до 59 лет находится, по данным разных исследовательских центров, между 77% (Mayo Clinic, 2014) и 81% (CDC, 2012).

Калечащие операции на женских половых органах (по-латыни mutilatio) не являются врачебной процедурой, для них не существует никаких медицинских показаний. Они осуществляются подпольно, в антисанитарных условиях, лицами, не имеющими никаких медицинских знаний и квалификаций. Единственной целью этих вмешательств является нарушение нормальной анатомии и функционирования половой системы женщины после достижения ею полового созревания. Этот изуверский обряд, по сей день практикуемый дикарями в африканских джунглях и горах Дагестана, не следует «отмывать» на лексическом и юридическом уровне, проводя тут какую-то параллель с совершенно легальной во всём цивилизованном мире практикой мужского обрезания. В случае с калечащими операциями идёт однозначно об умышленном причинении вреда здоровью, в соответствии со статьями 111, 112 и 115 УК РФ. Выбор статьи в каждом отдельном случае должен основываться на экспертной медицинской оценке степени нанесённого вреда, но, в любом случае, совершение этого преступления в отношении малолетнего ребёнка должно рассматриваться в качестве отягчающего вину обстоятельства (п. 1 ст. 63 УК РФ). К уголовной ответственности должны привлекаться и те лица, которые выполняют калечащие операции, и те взрослые родственники, которые приводят ребёнка на эту пытку.

Каждый раз, употребляя термин «женское обрезание», вы просто уравниваете в правах калечащую операцию с легитимным и общепринятым медицинским вмешательством. Если в этом состоит пропагандистская задача — не могу запретить. Но если вы считаете, что детям нельзя выполнять калечащие операции, то просто называйте вещи своими именами, это помогает.

PS. Всем, кто недомевает, что ж плохого, если женщины в Дагестане хотят этого сами, отвечу. Хотят — пусть делают. Но в дееспособном, взрослом возрасте. Как пирсинг, татуировки, пластические операции и т.п. Взрослому человеку не запрещены в цивилизованном обществе никакие формы насилия над собственным естеством, от курения до суицида. Но вот детей не трожьте, изуверы.

Очень поучительная история про лекарства.

Госдума приняла во втором чтении некий закон, который выглядит глупым и садистским издевательством над больными людьми.
Он обязывает любого человека, который ввозит на территорию РФ свои собственные лекарства, для личного пользования, предъявлять на них либо рецепт на русском языке, либо нотаризованный перевод этого рецепта на русский. Какой нотариус должен заверять такой перевод — российско-посольский, или сойдёт и иностранный, в законопроекте ничего не сказано.

Прописанная думцами процедура совершенно закономерно показалась публике очередным бессмысленным издевательством над больными людьми. Она им и является. Но, как сказал бы Черчилль, лишь до тех пор, пока мы не вспомним об альтернативе.

По действующим сегодня в России законам, ввоз в страну ядовитых и сильнодействующих веществ (в том числе — в виде лекарств, их содержащих) является уголовным преступлением и наказывается по ст. 226.1 УК РФ, где за это предусмотрено наказание на срок до 7 лет лишения свободы. Другой вопрос, что такая норма почти не применяется, поэтому о ней никто и не знает. Отдельно заметим, что речь идёт только о тех лекарствах, которые входят в особый перечень, утверждённый постановлением Правительства РФ №964 от 29 декабря 2007 г.

А что с остальными лекарствами, которые в тот перечень не входят?

Остальные лекарства для личного пользования в Россию ввозить можно, свободно и без рецепта, на основании ст. 50 Федерального закона «Об обращении лекарственных средств».

На сегодняшний день сложилась парадоксальная юридическая ситуация. Если тебе по болезни положено принимать лекарство, не фигурирующее в постановлении №964, то ввози его на здоровье. Если же твоё лекарство включено в перечень — то садись за его ввоз на 7 лет, или не ввози и подыхай в России без лечения. Легального порядка ввоза в Россию лекарств из того самого списка сегодня не существует. При том, что на территории самой России оборот этих лекарств не запрещён, их хранение и употребление никаким правонарушением не считается. Лекарства и лекарства. Ну, сильнодействующие, ядовитые — но не запрещённые в РФ ни разу. И это их подведение под статью о контрабанде явным образом нарушает принцип равенства граждан перед законом, независимо от их диагноза.

С этой коллизией разбирался Конституционный суд РФ, который именно так и рассудил. Все больные равны перед законом и должны иметь равные права на ввоз лекарств для личного употребления. 16 июля 2015 года он постановил, что ввоз ядовитых и сильнодействующих лекарств в Россию не является контрабандой в том значении, которое придаёт этому термину ст. 226.1 УК РФ. В резолютивной части постановления КС РФ указал на необходимость устранения законодательного пробела — что мы сейчас и наблюдаем. С подачи Минздрава РФ Госдума сейчас пытается принять норму, которая, по сути, легализует ввоз препаратов из постановления №964 на территорию РФ. Обставляя его условиями, которые, по мнению баранов-законодателей, позволят поставить барьер на пути террористов и наркокурьеров, ввозящих под видом лекарств бактериологическое оружие или опиаты.

Барьер, конечно совершенно идиотский. Если я — контрабандист, и под видом таблеток хочу ввозить ботулинический токсин или наркоту, то я свой груз расфасую в капсулы из-под совершенно любого разрешённого препарата. Зачем мне палиться с упаковками из запретного списка, если можно легально ввезти моё вещество в банке из-под витаминов?! Как может нотариально заверенный перевод рецепта помешать этой подмене?! Думцы просто понимают, что им нужно прописать в этом месте какую-то процедуру, имитирующую строгий контроль — хотя при наличии таких подозрений нет никакого другого способа контроля, кроме анализа химического состава ввозимого вещества. На такой анализ у таможни есть и полномочия, и технические возможности, без оглядки на списки ядовитых, сильнодействующих, наркотических и т.п.

Дума есть Дума, она, по своему обыкновению, тупит. Но это не отменяет того факта, что суть нового закона — в легализации ввоза препаратов из списка, а не в запрете на ввоз в Россию каких бы то ни было лекарств.

Подробнее об этой ситуации можно прочитать
— в материале РБК
— в очень толковом разборе Инессы Землер
— в подробном посте Дмитрия Гудкова

Единственное в этой истории, с чем я пока не разобрался, но боюсь, что это — самый важный вопрос: какая разница в применимом законодательстве о ввозе лекарств между странами Таможенного союза и всем остальным миром? Буду страшно признателен читателям за подсказку релевантных норм законодательства.

Новость про российский римейк «Доктора Хауса» с Алексеем Серебряковым в главной роли — с одной стороны, радует. И Серебрякова ужасно люблю, и «Хауса» в своё время не пропустил ни эпихода из восьми сезонов, и Роднянский как продюсер внушает огромное уважение.

Но как только начинаю представлять себе перенос реалий вымышленной клиники Принстон-Плейнсборо на российскую почву, сценаристам завидовать не хочется. Легко вообразить, что могло б заменить русскому Хаусу таблетки Викодина — тут достаточно вспомнить того же Серебрякова в «Левиафане», глушащего водку из горла у дверей сельпо. Роман диагноста с главврачом тоже несложно перенести в наши реалии. И бабка, которая перезаражала всё детское отделение, сморкаясь и чихая в лоток с больничной едой, будет смотреться на своём месте. А вот с медициной-то что делать? Там же в каждой серии то МРТ пациенту назначат, то ПЭТ-КТ с порога, то орган пересадят, то операция на открытом мозге с участием пациента в разговоре... представить себе российскую клинику, где все такие мероприятия рутинны, можно с очень большим трудом — и это будет либо кремлёвка, либо супер-дупер-дорогая частная клиника, с койкоместом за $300 в день без учёта стоимости процедур. Откуда там среди пациентов возьмутся все те бомжи, безработные, военнослужащие и трудовые мигранты, лечением которых большую часть времени занят доктор Хаус в исходном сериале?

Впрочем, я верю в российских сценаристов. Что-нибудь придумают.

Давно и не нами замечено, что в России лечиться нельзя. Ни от прыщей на голове, ни — уж тем более — от рака. Депутат Государственной думы Иосиф Кобзон целует ботинки Путину, чтоб тот похлопотал ему о немецкой медицинской визе — и Путин исправно хлопочет. Ибо понимает, что средствами российской медицины депутата Кобзона не спасти — а в Думе он полезен. Игорю Ивановичу Сечину ботинки целовать не приходится, слава Богу: ежегодно государственный концерн «Роснефть» тратит миллионы государственных евро в год на медицинскую страховку своих топ-менеджеров, покрывающую для них диагностику и лечение в Германии.

По недавним подсчётам Коммерсанта, ежегодно из России за рубеж выезжают лечиться не менее 100.000 человек, платя за иностранные медуслуги больше миллиарда долларов.

Однако же и диагностика, и лечение рака в России есть. Не для Кобзона, и не для Сечина, а для самых обычных людей. Разумеется, за деньги, но деньги эти идут на медицину, а не в карман медицинским посредникам.

Европейская онкологическая клиника, расположенная в Духовском переулке Москвы, основана выходцами из государственной российской медицины. Эта клиника создана врачами, пришедшими к выводу, что основное различие между нашим и зарубежным здравоохранением — не в аппаратуре (которая в России всё равно ж импортная), и даже не в лекарствах. А прежде всего — в отношении к больному и его страданию. Если сделать приоритетом в лечении не медико-экономические стандарты, а гуманное отношение к пациенту — лечиться можно и в России. Главное — чтобы врач и больной одинаково понимали задачи лечебного процесса. Которые состоят прежде всего в том, чтобы избавить пациента от мучений, связанных как с болезнью, так и с её лечением.


( Продолжение )

Прочитал на выходных потрясающую книгу Романа Супера «Одной крови». Это документальная повесть о молодой и счастливой московской семье, жизнь которой в один день оказалась смята и раздавлена страшным онкологическим диагнозом. Честный и безжалостный рассказ о том, как смертельная болезнь, вторгшись без стука и без предупреждения в привычный распорядок вещей, меняет в нём абсолютно всё. И как любовь — обычная человеческая любовь — может оказаться сильней этой болезни.

К концу 2014 года на учёте в российских онкологических учреждениях состояло 3,3 млн человек. И это, увы, очень сильно заниженная цифра, не дающая представления о реальной заболеваемости, потому что у нас в стране нет ни всеобщих обязательных диспансеризаций, ни возможностей для ранней диагностики рака. Выявляется он, как правило, на 3-4 стадии, когда шансы на выздоровление уже не велики. До этого, даже обращаясь с жалобами в платные клиники, пациент слышит всевозможные успокаивающие глупости: у вас простуда, переутомление, авитаминоз, не обращайте внимание, пройдёт. Героиня книги Супера, его жена Юля, получила правильный диагноз лишь на третье обращение к врачам, спустя несколько месяцев после появления явных симптомов лимфомы Ходжкина. А для выживания раковых больных ранняя диагностика критична.

Сотни тысяч людей живут сегодня в России с раком 1-2 стадии, но не знают об этом. Их болезнь пока излечима, но, чтобы об этом узнать, нужно много и тщательно проверяться — а это стоит времени, денег, и требует хлопотных диагностических процедур, назначенных неравнодушным врачом. Российская медицина на раннюю диагностику никак не замотивирована. В медико-экономических стандартах, по которым живёт наше здравоохранение, она не прописана. У нас нет ни ответственности врачей за неправильный диагноз, ни поощрения за рано выявленный рак. Вовремя узнать о болезни и начать лечение — забота не Минздрава, а пациента.

Идти! Проверяться! Уже завтра, а лучше даже сегодня. Без всяких сомнений и без всякого страха. Мы искренне надеемся, что люди, прочитав нашу историю, узнав, через что пришлось пройти моей жене, будут внимательнее относиться к себе, заботиться о своём здоровье, — пишет Роман Супер в послесловии к книге. И это не общие фразы. Это очень конкретная рекомендация, которая кому-то из прочитавших его повесть, может совершенно реально спасти жизнь.

Если этот совет вам не близок и не понятен — прочитайте книгу.
Многое в жизни встанет на свои места.