![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Правила жизни жлоба
Mar. 2nd, 2017 11:10 pmЛично я считаю, что заклеивать или снимать номера со своего автомобиля — это жлобство.
Такое же, как парковаться на тротуаре, не пропускать карету скорой помощи или пешеходов на зебре.
Такое же, как лезть без очереди к кассовому окошку, атлетично расталкивая людей плечом.
Такое же, как тырить из кафе сахар, соль, перец, салфетки, и что там ещё бесплатно лежит — не по бедности, а потому что можно.
Такое же, как выбрасывать мусор себе под ноги.
Жлобство — это любое поведение, отрицающее общественный договор в пользу сиюминутной личной выгоды, удобства, прихоти или понтов.
Общественный договор фиксирует некую норму поведения людей, направленную на их комфортное сосуществование в общем, одном на всех, пространстве, будь то город, очередь в кассу, тротуар или проезжая часть.
Существование в пространстве общих правил, одинаково соблюдаемых всеми, облегчает жизнь и каждому отдельному человеку, и любому людскому коллективу.
Конкретно для проезжей части общественный договор называется ПДД.
И в ПДД требование держать номера в читаемом виде прямым текстом записано.
А за несоблюдение этого требования предусмотрена ответственность согласно ч. 2 ст. 12.2 КоАП РФ. Причём она одинакова и за снятые знаки, и за заклеенные.
Тут вы меня можете спросить: а твоё-то какое дело? У жлоба свои отношения с государством, и ты в них не сторона.
Он если хочет — соблюдает правила, не хочет — подставляется под штраф.
И сахар/соль, которые он тырит из кафе — не твоя забота, не ты ж их туда покупал.
Это его территория свободы и куража, не лезь туда.
Я в общем-то, туда и не лезу, но отношусь к жлобству однозначно негативно.
И вот почему.
Очень важная особенность жлоба состоит в том, что его поведение вовсе не спонтанно.
Оно предельно прагматично и расчётливо.
Там, где за выбрасывание мусора в неположенном месте штрафуют на 500 сингапурских долларов или бьют палками по пяткам, жлоб прекрасненько донесёт свою обёртку до урны.
Там, где машину без номеров могут тупо эвакуировать на штрафстоянку, жлоб как миленький оставит номера на месте, и проследит, чтобы они были видимы.
Если в очереди к кассовому окошку стоит детина валуевской комплекции, жлоб не будет пытаться оттолкнуть его плечом.
Если за лотками с солью/сахаром в кафе присматривает набыченный ЧОПовец в бронежилете — жлоб не станет рисковать.
На тротуаре он паркуется тогда, когда не видит вокруг людей в форме дорожной полиции.
Он жлобствует ровно постольку, поскольку верит в безнаказанность.
А при виде дубинки любого рода становится законопослушнейшим из граждан.
На то он и жлоб, что зона свободы для него — территория безнаказанности.
Где пахнет наказанием — там прощай, его жлобья свобода.
Когда люди в массе своей добровольно и сознательно исполняют коллективный договор, когда его соблюдение является нормой, а нарушение — ЧП, отпадает нужда в дубинках.
Может быть, она никогда не отпадёт до конца, потому что в семье не без урода, и всегда есть приезжие, которые не чувствуют себя связанными общественным договором данной местности, потому что просто не знают его условий.
На такой случай можно иметь какой-то патруль, следящий за порядком.
Например, меня на арендованной машине однажды в сумерках остановила дорожная полиция в центре Висбадена.
— У вас включены противотуманные фары, — сказал мне полицейский по-английски.
— Ну да, — сказал я. — И что?
— По нашим законам их можно зажигать только во время тумана. Сейчас тумана нет.
— А, ОК, извините, — сказал я и выключил фары.
— Всего доброго, — сказал мне полицейский.
У него не было задачи ни наказать меня, ни воспитать, ни доставить в участок.
У него была задача, чтобы правила соблюдались. И понимание, что для этого достаточно сказать две фразы по-английски. Он их сказал — и воцарился заветный Ordnung.
И он не поехал за мной следом проверять, не включу ли я снова противотуманки, как только сверну за угол. Ему просто в голову не пришло, что корректное обращение может быть воспринято как провоцирующее к нарушениям доказательство их безнаказанности.
Он к такой логике не привык. Просто не сталкивался по жизни, видимо.
Но там, где нормой жизни является жлобство, дубинка нужна для исполнения вообще любого правила.
И в кафе, и в очереди, и на тротуаре, и на проезжей части.
И чтобы мусор мимо урны не кидали, тоже должен человек с дубинкой стоять и следить.
И все эти люди с дубинками на каждом шагу создают лишние неудобства — обществу, мне, себе.
И их служба стоит денег — обществу и каждому его члену в отдельности.
А виноват в этих неудобствах и тратах — жлоб, который без дубинки не понимает.
Всё же вернусь напоследок к заклеенным/снятым номерам.
Это, конечно, жлобство.
Но устраивать по всему городу платные парковки, не начав решать проблему с общественным транспортом — жлобство ничуть не меньшее.
Мэрия — такая же сторона в общественном договоре, как горожане.
Взять с нас налоги она ни разу не забыла, её очередь показать результаты за эти деньги.
Если мэрия закрывает перегон метро — она обязана предоставить автобусное сообщение между станциями.
Если она делает часть города недоступной для личного автотранспорта, то обязана подогнать общественный. Вместимостью на такое же количество пассажиров, сколько не может приехать на .
А не делает она этого по самой жлобской на свете причине.
От безнаказанности.
Такое же, как парковаться на тротуаре, не пропускать карету скорой помощи или пешеходов на зебре.
Такое же, как лезть без очереди к кассовому окошку, атлетично расталкивая людей плечом.
Такое же, как тырить из кафе сахар, соль, перец, салфетки, и что там ещё бесплатно лежит — не по бедности, а потому что можно.
Такое же, как выбрасывать мусор себе под ноги.
Жлобство — это любое поведение, отрицающее общественный договор в пользу сиюминутной личной выгоды, удобства, прихоти или понтов.
Общественный договор фиксирует некую норму поведения людей, направленную на их комфортное сосуществование в общем, одном на всех, пространстве, будь то город, очередь в кассу, тротуар или проезжая часть.
Существование в пространстве общих правил, одинаково соблюдаемых всеми, облегчает жизнь и каждому отдельному человеку, и любому людскому коллективу.
Конкретно для проезжей части общественный договор называется ПДД.
И в ПДД требование держать номера в читаемом виде прямым текстом записано.
А за несоблюдение этого требования предусмотрена ответственность согласно ч. 2 ст. 12.2 КоАП РФ. Причём она одинакова и за снятые знаки, и за заклеенные.
Тут вы меня можете спросить: а твоё-то какое дело? У жлоба свои отношения с государством, и ты в них не сторона.
Он если хочет — соблюдает правила, не хочет — подставляется под штраф.
И сахар/соль, которые он тырит из кафе — не твоя забота, не ты ж их туда покупал.
Это его территория свободы и куража, не лезь туда.
Я в общем-то, туда и не лезу, но отношусь к жлобству однозначно негативно.
И вот почему.
Очень важная особенность жлоба состоит в том, что его поведение вовсе не спонтанно.
Оно предельно прагматично и расчётливо.
Там, где за выбрасывание мусора в неположенном месте штрафуют на 500 сингапурских долларов или бьют палками по пяткам, жлоб прекрасненько донесёт свою обёртку до урны.
Там, где машину без номеров могут тупо эвакуировать на штрафстоянку, жлоб как миленький оставит номера на месте, и проследит, чтобы они были видимы.
Если в очереди к кассовому окошку стоит детина валуевской комплекции, жлоб не будет пытаться оттолкнуть его плечом.
Если за лотками с солью/сахаром в кафе присматривает набыченный ЧОПовец в бронежилете — жлоб не станет рисковать.
На тротуаре он паркуется тогда, когда не видит вокруг людей в форме дорожной полиции.
Он жлобствует ровно постольку, поскольку верит в безнаказанность.
А при виде дубинки любого рода становится законопослушнейшим из граждан.
На то он и жлоб, что зона свободы для него — территория безнаказанности.
Где пахнет наказанием — там прощай, его жлобья свобода.
Когда люди в массе своей добровольно и сознательно исполняют коллективный договор, когда его соблюдение является нормой, а нарушение — ЧП, отпадает нужда в дубинках.
Может быть, она никогда не отпадёт до конца, потому что в семье не без урода, и всегда есть приезжие, которые не чувствуют себя связанными общественным договором данной местности, потому что просто не знают его условий.
На такой случай можно иметь какой-то патруль, следящий за порядком.
Например, меня на арендованной машине однажды в сумерках остановила дорожная полиция в центре Висбадена.
— У вас включены противотуманные фары, — сказал мне полицейский по-английски.
— Ну да, — сказал я. — И что?
— По нашим законам их можно зажигать только во время тумана. Сейчас тумана нет.
— А, ОК, извините, — сказал я и выключил фары.
— Всего доброго, — сказал мне полицейский.
У него не было задачи ни наказать меня, ни воспитать, ни доставить в участок.
У него была задача, чтобы правила соблюдались. И понимание, что для этого достаточно сказать две фразы по-английски. Он их сказал — и воцарился заветный Ordnung.
И он не поехал за мной следом проверять, не включу ли я снова противотуманки, как только сверну за угол. Ему просто в голову не пришло, что корректное обращение может быть воспринято как провоцирующее к нарушениям доказательство их безнаказанности.
Он к такой логике не привык. Просто не сталкивался по жизни, видимо.
Но там, где нормой жизни является жлобство, дубинка нужна для исполнения вообще любого правила.
И в кафе, и в очереди, и на тротуаре, и на проезжей части.
И чтобы мусор мимо урны не кидали, тоже должен человек с дубинкой стоять и следить.
И все эти люди с дубинками на каждом шагу создают лишние неудобства — обществу, мне, себе.
И их служба стоит денег — обществу и каждому его члену в отдельности.
А виноват в этих неудобствах и тратах — жлоб, который без дубинки не понимает.
Всё же вернусь напоследок к заклеенным/снятым номерам.
Это, конечно, жлобство.
Но устраивать по всему городу платные парковки, не начав решать проблему с общественным транспортом — жлобство ничуть не меньшее.
Мэрия — такая же сторона в общественном договоре, как горожане.
Взять с нас налоги она ни разу не забыла, её очередь показать результаты за эти деньги.
Если мэрия закрывает перегон метро — она обязана предоставить автобусное сообщение между станциями.
Если она делает часть города недоступной для личного автотранспорта, то обязана подогнать общественный. Вместимостью на такое же количество пассажиров, сколько не может приехать на .
А не делает она этого по самой жлобской на свете причине.
От безнаказанности.
