Кто посмотрел или не посмотрел дебаты Лебедева с Навальным — может это сегодня сделать в YouTube. Вот, собственно, ролик:
Но в любом случае, если тема кажется интересной, стоит прочитать то, что оба участника написали в своих блогах на следующий день.
Лебедев очень ёмко и по пунктам обсудил в Фейсбуке все те позиции, которые в эфире скомкались.
Это очень обстоятельный и афористичный разбор, а Тёма в этом жанре очень силён.
Почему он сделал это в Фейсбуке? Угадайте с одного раза.
Навальный в своём блоге привёл развёрнутую цитату из статьи экономиста Миронова, где объясняются последствия введения минимальной зарплаты и причины инфляции в России.
Целиком статья здесь.
Что, на мой взгляд, совершенно правильно, потому что заказы Студии Лебедева обсуждать не интересно совсем (по крайней мере, в отсутствие правдивой информации о фактах коррупции), а вот про экономические и социальные реформы — тема годная, и с ней далеко не всё очевидно.
Честно вам сказать, экономист из меня, как из говна пуля. Зато я давно живу на свете, наблюдал схожие процессы в разных странах мира, и кое-какими воспоминаниями рад буду тут поделиться.
Помню, например, что в Израиле за минимальную зарплату и её индексацию всегда боролись люди, весьма далёкие от понимания экономических процессов — социалисты, связанные с профсоюзным движением.
И последствия введения минималки были там очень болезненными для рынка труда.
Но вовсе не по той причине, о которой говорит Лебедев.
Никаким чудом не может случиться, что человек, который при зарплате в
20.000 рублей съедал в день буханку хлеба и два раза в день ездил на городском транспорте, получив
25.000 месячного оклада, вдруг начнёт есть по две буханки в день, провоцируя продовольственный дефицит, и создаст такую нагрузку на транспорт, после которой цену проезда придётся снова повышать. Можно поверить, что он купит себе пару ботинок на год раньше, но две буханки — это вряд ли.
Взрывного или кратного роста розничных цен стоит ждать не тогда, когда нищие станут просто бедными, а тогда, когда производство и потребление в стране ощутимо вырастет.
Сейчас я не вижу к этому сколько-нибудь серьёзных предпосылок.
И что-то от экономистов не слышу таких прогнозов.
Если же учесть, что Навальный говорит о минималке в
25.000 рублей, а средняя зарплата москвича
66.562 рубля в месяц (по области —
41.722 рубля, данные Росстата), то Тёмина формула про жёсткую зависимость цены булки от ставок жалования подскажет: цена доступной булки для того, кто получает
25 тыр, должна быть в
2,66 раз ниже среднемосковской и в
1,77 раза ниже подмосковной. О каком таком подорожании мы тогда говорим.
В Израиле начала
1990-х минимальная зарплата прежде всего отсекла от легального рынка труда огромную прослойку населения — низкоквалифицированных работников, претендовавших на частичную занятость (например, женщин из религиозных семей, матерей-одиночек, студентов). Закон, в
1991 году запретивший платить этим людям меньше
1700 долларов в месяц брутто за
200 часов работы, сделал их легальное трудоустройство в мелких бизнесах попросту нерентабельным для нанимателя. А в больших компаниях и госструктурах их найм жёстко пресекали профсоюзы, которые на пару с правительством контролировали более 2/3 рабочих мест в стране. Эту не слишком эффективную экономическую систему обрушили впоследствии структурные реформы, вызванные необходимостью принять, разместить и трудоустроить миллион новых граждан из бывшего СССР.
Никаких ощутимых инфляционных последствий законодательно установленная минимальная зарплата для Израиля не имела. Денег в карманах у граждан не стало больше, наоборот — значительное число людей, согласных работать за
1000 долларов, вытеснялось за черту бедности и садилось на шею налогоплательщика, потому что легальное их трудоустройство было законом запрещено.
А те адские инфляционные процессы, из-за которых Израиль в последние
10 лет стал одной из самых дорогих стран континента, наступили там из-за роста ВВП, благосостояния жителей и средней зарплаты по стране, которая так или иначе заложена в цену любого товара, даже иностранного происхождения. Забавно, что во все те годы, когда профсоюзы искусственно задирали ставки жалования своих членов, а самыми высокооплачиваемыми категориями наёмных работников были госслужащие в банках и инфраструктурных монополиях, это ни к какому инфляционному взрыву не приводило. Но когда зарплаты людям поднял свободный рынок, естественным образом, бомбануло везде и сразу, от транспорта и сигарет до вторичного рынка жилья.
Думаю, впрочем, что эти уроки израильского рынка труда не слишком актуальны для России.
И те
25.000 рублей, о которых говорит Навальный — это не
1700 долларов, и главные экономящие на зарплатах людей в России — отнюдь не малый бизнес, стартапы или ИП, считающие копеечку, а госструктуры, муниципалы и сырьевые олигархи. Яркий и наглядный пример тут — Департамент здравоохранения Москвы,
тратящий на закупки через ФКС больше всего федерального Минздрава, но при этом непрерывно озабоченный «оптимизацией» столичной медицины, в сторону экономии на персонале, койках, пациентах, процедурах…
Это такой интересный парадокс, который наблюдался и в
экономике Флоренции времён олигархата: отжать копеечку у батрака пытался не его наниматель-кустарь, в отчаянной борьбе за рентабельность своего микробизнеса, а прежде всего о поддержании зарплат на низком уровне хлопотали первые лица тамошней экономики, мультимиллионеры, банкиры и экспортёры тканей, все эти Медичи, Пацци и Строцци, Портинари, Сальвиати и Содерини. Политическая власть была им нужна не в последнюю очередь для того, чтобы запрещать ремесленному сословию богатеть. Хотя, как показывает тысячелетний опыт Венецианской Республики, там, где у бедняка есть возможность прокормить семью, богачи от этого только выигрывают. Как выигрывает и общество в целом: духовник Путина очень верно
назвал Венецию Нью-Йорком XIII века, потому что у Светлейшей республики никогда не было проблем с привлечением мозгов и талантов со всей Европы, от Константинополя до Роттердама.
Тот же Микеланджело, которому в юности покровительствовал Лоренцо Великолепный, а два папы из семейства Медичи звали братом, то сбегал из Флоренции в Венецию под покровом ночи, то прятался в городе от гнева Алессандро Медичи, а за
32 года до смерти убрался оттуда навсегда. Его старший современник Макиавелли, посвятивший своего «Князя» Лоренцо ди Медичи (внуку Великолепного), был теми же самыми Медичи арестован, брошен в тюрьму, подвергнут пыткам на дыбе, а затем выслан из города, с пожизненным запретом заниматься любой политикой. Умер он в том самом году, когда Микеланджело сбежал в Венецию. Леонардо, который, как известно хотя бы из фамилии, был тоже родом из Тосканы, в последние
15 лет жизни появлялся во Флоренции лишь затем, чтобы посудиться с братьями за наследство отца. Про Данте, которого в родном городе приговорили к сожжению заживо, если он туда вернётся, но не заплатит штраф, все мы помним (штраф он должен был уплатить тем самым ребятам, которые предварительно конфисковали во Флоренции всё его имущество). Петрарка, который был аретинцем, то есть тоже родом из-под Флоренции, поздние годы жизни провёл между Венецией и Падуей. Боккаччо, которому Петрарка по завещанию отписал
50 флоринов, тоже во Флоренции бывал не часто, хоть и считается главным из тамошних писателей, после Данте. Он разъезжал по северной Италии с разными дипломатическими поручениями (не флорентийскими), а умер и похоронен в
35 км к югу от Флоренции.
При этом венецианские мастера той эпохи никаких серьёзных проблем с властью не имели, если не считать анекдотического
суда Инквизиции над Веронезе, протоколы которого я тут уже публиковал. Даже такой востребованный по всей Европе художник, как Тициан, писавший портреты по заказам и папы, и императора, умер в своём доме в Венеции, с кистью в руке. Здесь же прожили жизнь три поколения династии Беллини. В Венеции окончили свои дни Джорджоне, Тинторетто, Веронезе...
Сюда же через Амстердам и Ливорно вскоре после изгнания из Испании добрались евреи, а за
100 лет до них — беглые константинопольские греки, эмигранты из погибшей Византии. Да что говорить о прихожанах церкви Гречи, если даже у турок, злейших врагов Венеции и её торговых интересов в Восточном Средиземноморье, было своё подворье в Сан Поло, на Большом Канале (об этих диаспорах
я рассказывал в посте про Петра Толстого — но не того
телеведущего, у которого в кране нет воды, а
стольника Петровских времён, оставившего восхитительные путевые заметки о путешествии в Италию).
Конечно, в Венеции нехорошо поступили с Джордано Бруно, однако судили и сожгли его не там, и стоит отметить, что он очень настаивал. А, пожалуй, самый знаменитый изгнанник из Венеции — Джакомо Казанова, чья байка о побеге из тюрьмы Пьомби на чердаке Дворца дожей стала в своё время бестселлером. Это, конечно, красивая и романтическая история, но стоит помнить, что те же самые инквизиторы, которые в своё время засадили Казанову в эту тюрьму,
18 лет спустя не только полностью его помиловали и пустили обратно в Республику, но даже платили ему там жалование как своему штатному сексоту-информатору. Так что и самый знаменитый беглец из Венеции в итоге свои проблемы с Республикой разрулил. А не сбежал бы из VIP-камеры в Пьомби — довольно скоро вышел бы из неё по УДО, потому что о решении его проблем хлопотали три очень серьёзных покровителя, и срок ему дали тот же самый, который положен в России по ч. 1 статьи
282-й УК РФ, в редакции «пакета Яровой-Озерова». В Венеции по таким статьям УДО практиковалось.
Трудно не заметить, что и в вопросе зарплат, и в вопросе бережного отношения к человеческому капиталу современной России явно ближе флорентийский, чем венецианский пример.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
