dolboed: (00Canova)
Помимо псевдоцитат, широкое хождение в мировых интернетах имеют недоцитаты.
Обрывки фраз, вырванные из контекста, зачастую противоположные смыслу первоисточника.

Классический пример: «в здоровом теле — здоровый дух».
Традиционно эти слова Ювенала приводятся в качестве поговорки, указывающей на некую взаимосвязь между соматическим и психическим здоровьем человека.

На самом деле, в «Сатирах» Децима Юния Ювенала ничего даже отдалённо похожего не утверждается. Там mens sana (здоровый ум) и corpore sano (здоровое тело) приводятся как два разных благословения, о которых стоит молиться богам — вполне в духе русского тоста «Чтоб хуй стоял и деньги были», безо всякого намёка на причинно-следственную взаимосвязь между одним и другим богатством.

Более близкий по времени пример — пушкинская недоцитата «Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости». Поскольку кумиры нам снятся по-прежнему, счёт авторам, приводящим эту цитату в своих трудах, идёт в наше время на тысячи. Легко догадаться, что во всех случаях слова Пушкина привлекаются для того, чтобы заклеймить «дикостью» неуважение к тем или иным деятелям прежних эпох — Сталину, Ленину, Николаю II, Ивану Грозному и т.п. Но ни в одном таком источнике вы не найдёте ни пушкинской фразы целиком, ни ссылки на её источник.

И это совершенно естественно, потому что целиком фраза звучит так:

Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости; кочующие племена не имеют ни истории ни дворянства.

То есть речь в исходной фразе Пушкина идёт не о чьём-то личном сознательном выборе «уважать / не уважать» тиранов прошлого, а о том, что одни народы — осёдлые, цивилизованные, с богатой родословной, тогда как другие — кочевые, дикие, не помнящие своих предков и не сохранившие их наследия.

Угадайте с трёх раз, к какому из двух полюсов Пушкин в оригинале причисляет русский народ и родную словесность. Можно даже не гадать, а просто заглянуть в исходный текст «Набросков статьи о русской литературе» 1830 года. Так выглядит этот текст целиком:

Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости; кочующие племена не имеют ни истории ни дворянства.

Приступая к изучению нашей словесности, мы хотели бы обратиться назад и взглянуть с любопытством и благоговением на её старинные памятники, сравнить их с этою бездной поэм, романсов, ироических и любовных, простодушных и сатирических, коиминаводнены европейские литературы средних веков.

Нам приятно было бы наблюдать историю нашего народа в сих первоначальных играх разума, творческого духа, сравнить влияние завоевания скандинавов с завоеванием мавров. Мы бы увидели разницу между простодушною сатирою французских trouveurs и лукавой насмешливостию скоморохов, между площадною шуткою полудуховной мистерии — и затеями нашей старой комидии.

Но к сожалению — старинной словесности у нас не существует. За нами темная степь — и на ней возвышается единственный памятник: Песнь о Полку Игореве.

Словесность наша явилась вдруг в 18 столетии, подобно русскому дворянству, без предков и родословной.


Чтобы увидеть в этой пушкинской цитате призыв поклоняться мощам Ленина и Николая II, нужна та самая дикость, состоящая в тотальном забвении первоисточника.
dolboed: (0лева 2011)
В прошлом году на церемонии награждения школьников, победивших в конкурсе исторических сочинений «Россия — ХХ век», активисты НОД устраивали пикеты и потасовки с организаторами, облили зелёнкой Людмилу Улицкую, забрасывали яйцами учителей и учеников… В нынешнем году провокаторы вышли на новый уровень.

В местные департаменты образования тех регионов, откуда школьники-призёры собирались на церемонию в Москву, позвонили пранкеры, назвавшиеся представителями федерального Минобра, и потребовали запретить учащимся выезд из города. В какие регионы нужно позвонить, и каким именно детям необходимо запретить поездку, негодяи выяснили, взломав почту руководителя образовательных программ «Мемориала» Ирины Щербаковой, где хранился список победителей.

Эту провокацию организаторам конкурса удалось сорвать, связавшись напрямую с региональными департаментами образования и вскрыв обман. Только в Тверской и Волгоградской области запрет на участие школьников в награждении остался в силе. В результате из 51 победителя в Москву не смогут попасть 4-7 учащихся из Волгоградской области и трое из Тверской.

Тем временем, в Москве провокаторы нашли подходы к администрации площадки DI Telegraph, и она буквально за неделю до церемонии объявила организаторам конкурса о расторжении договора аренды зала, заключённого ещё в декабре. К счастью, замена нашлась: место для проведения церемонии предоставил театр «У Никитских ворот» Марка Розовского. Завтра в 11:00 на его сцене авторам лучших исторических сочинений конкурса 2017 года вручат призы и дипломы. За порядком обещала проследить охрана центрального аппарата МВД, расположенного неподалёку.

Посмотрим, какие ещё провокации заготовлены у нодовцев на завтра.
И понадеемся, что вся их паскудная активность послужит лишь более широкому распространению информации про этот важный и полезный школьный конкурс.
dolboed: (00Canova)
Неделю назад обещал написать тут про Эллендею, исполняю, покуда не поздно.

Эллендея Проффер-Тисли (Ellendea Proffer Teasley) — вдова умершего в 1984 году американского литературоведа, слависта и переводчика Карла Проффера — в этот раз приехала в Россию, чтобы представить первое русское издание записок её покойного мужа. Книга, озаглавленная «Без купюр», выпущена в 2017 году московским издательством «Corpus» и состоит из двух частей. Первая часть — сделанный Виктором Голышевым перевод книги Карла Проффера Widows of Russia, посвящённой встречам автора с «русскими литературными вдовами» Надеждой Мандельштам, Еленой Булгаковой, Любовью Белозерской, Лилей Брик и Тамарой Ивановой. Эти воспоминания Проффера никогда прежде не издавались по-русски, но в США опубликованы ещё в 1987 году.

Вторая часть — «Заметки к воспоминаниям об Иосифе Бродском» в русском переводе Владимира Бабкова — текст, публикуемый вообще впервые, на каком бы то ни было языке. Это записи о советском периоде жизни Бродского (с которым Профферы познакомились в 1969 году в Ленинграде), его эмиграции и первых годах жизни в США. Над этим текстом умирающий Карл Проффер работал перед самой смертью, в 1982-1984 годах, но в изданный посмертно его сборник заметки не вошли: против публикации категорически возражал сам Бродский, которому остро не понравился его собственный образ в воспоминаниях умершего друга, редактора и издателя. «Заметки к воспоминаниям об Иосифе Бродском» стали той самой купюрой в корпусе текстов о поэте, от которой удалось избавиться лишь теперь — оттого книга и озаглавлена «Без купюр».

До этого, в юбилейном 2015 году, то же издательство «Corpus» выпустило в переводе Голышева книгу воспоминаний Эллендеи Проффер-Тисли «Бродский среди нас». В частности, история о том, как Бродский запретил Эллендее публиковать воспоминания мужа о себе, там рассказывается. Почему-то думаю, что и её собственные мемуары он тоже бы запретил, только не с кем стола вертануть.

Это, впрочем, всё достаточно известные истории. При всей большой моей любви к Бродскому, мне кажется, что Карла Рея Проффера и вспомнить, и прочесть сегодня важней из-за других сюжетов. И его рассказы о встречах в брежневской Москве, и вообще всю историю «гаражного» издательства Ardis Publishing, учреждённого в 1971 году Карлом и Эллендеей в далёком Мичигане и успевшего, до поглощения издательской группой Outlook в 2002 году, выпустить «на коленке» 400 названий книг по-русски, по-английски, на двух языках сразу… Ardis Publishing — это ярчайшая глава «тамиздата».

В их изданиях, окольными путями просачивавшихся в СССР, я впервые читал Бродского, Набокова, Платонова, Пильняка, Сашу Соколова, Владимира Войновича, запрещённую или не издававшуюся в России прозу и поэзию живших там писателей. Именно в «Ардисе» вышло первое полное собрание сочинений Михаила Булгакова, которое в СССР мучительно готовилось к изданию, но по цензурным соображениям так и не случилось. Кроме того, они издавали русскую классику по-английски: протопопа Аввакума, Пушкина, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Достоевского, Сологуба, Иннокентия Анненского… Экономического смысла деятельность Профферов не имела: в США такие издания пользовались очень ограниченным спросом в Америке и не могли легально распространяться в СССР. Факсимильные издания сборников поэтов Серебряного века предпринимались больше для сохранения этих книг, чем для их распространения…

Советская власть эту деятельность как-то терпела на первых порах и мирилась с её существованием, даже допустила участие «Ардиса» в московских книжных выставках-ярмарках на ВДНХ в 1977 и 1979 году — впрочем, изъяв на стенде книги по-русски. Запретили «Ардис» в Советском Союзе (и закрыли Профферам въезд в страну) только после издания альманаха «Метрополь», выход которого был расценен советской цензурой как политическая диверсия.

Ardis Publishing создавался в эпоху до копирастии. Многие их издания в сегодняшней Америке были бы невозможны. Причём помешали бы им не авторы и/или наследники, а Советский Союз, присоединившийся в 1972 году к международной конвенции об охране авторских прав — не ради теоретических гонораров, а прежде всего именно для того, чтобы с помощью копирайтных рычагов помешать изданию на Западе запрещённых в СССР текстов, коллективным правообладателем которых за рубежом выступала советская власть в лице «Межкниги» и ВААПа. Создатели «Ардиса» первыми осознали эту угрозу, и тогда же, в 1970-х, добивались того, чтобы в Америке «авторские» права СССР на тексты замученных в ГУЛаге русских писателей (Мандельштама, Бабеля, Пильняка, Клюева, Введенского) не признавались и не «охранялись». «Копирайтные» претензии советская власть предъявляла и по Булгакову, и по Платонову, утверждая, что издание их запрещённых в СССР текстов «нарушает авторские права». Но тогда Ardis отбился от этих наездов. А сегодня американский издатель едва ли рискнул бы разместить тексты даже в Интернете, сознавая, что ответом на публикацию может стать копирастический иск…

На вечере памяти Карла Рея Проффера в 1985 году Бродский сказал, что создание «Ардиса» было самым важным событием в истории русской словесности со времён изобретения книгопечатания. Даже если это и звучит преувеличением, это издательство долгие годы оставалось единственным в мире местом, где могли напечатать свои книги многие запрещённые в СССР русские авторы, и где впервые изданы многие важнейшие произведения довоенной советской литературы.

Ближайшая встреча Эллендеи с московскими читателями состоится сегодня в 19:30 в ММОМА на Петровке, 25, но пишут, что регистрация на неё уже закрыта.
В четверг в 19:30 будет презентация книги в Еврейском музее, и там пока регистрация открыта. Затем пройдут четыре мероприятия в Питере. 22 апреля в 18:00 Эллендея выступит в «Открытых диалогах» на площадке Главного штаба Эрмитажа. Там вход свободный и без регистрации, но чтобы занять сколько-нибудь нормальное человеческое место, имеет смысл прийти за час до начала. 25 апреля в 19:00 будет встреча с читателями в «Подписных изданиях» на Литейном проспекте, 57. 26 апреля — в «Буквоеде» на Невском, 46. В пятницу 28 апреля — в книжном магазине «Порядок слов» на Новой сцене (набережная Фонтанки, 49А).
dolboed: (cherepa)
100 лет назад доставленный накануне немецкими властями из Швейцарии упырь-сифилитик по кличке Ленин провозгласил в Таврическом дворце в Петрограде свои знаменитые «апрельские тезисы».

Первый раз он озвучил их сразу по приезде, в день своего возвращения из эмиграции, соратникам, собравшимся в особняке Матильды Кшесинской, и понимания у товарищей не встретил. На следующий день (4 апреля 1917, или 17 апреля по новому стилю) на собрании большевиков-участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов в Таврическом дворце Ленин вновь изложил ту же программу, и снова не был понят слушателями.

Общее настроение элит в Петрограде тех дней было конструктивным и объединительным. Прошёл лишь месяц с отречения царя: пал режим, поставивший Россию на грань военной, экономической и социальной катастрофы. Отставка Николая II в то время была поддержана не какими-то смутьянами, бунтарями и бомбистами, а его собственными генерал-адъютантами, командующими фронтов, и министрами царского правительства. Временное правительство, которому Николай передал власть, должно было спасти страну от краха: довести до победного конца войну с немцами, положить конец гражданской смуте, созвать Учредительное собрание и сделать Россию демократической парламентской республикой. Довольно естественно, что под такой повесткой дня подписывались в те весенние дни 1917 года представители самых разных классов, слоёв общества и политических сил. Включая и питерских большевиков, собравшихся в Таврическом дворце для подготовки объединительных переговоров с меньшевиками…

Но если у людей, находившихся на тот момент в России, было общее видение программы ближайших совместных действий, то Ленина с соратниками германские спецслужбы затем и доставили из Цюриха в Петроград, чтобы этих действий не допустить. Вот как описывал смысл отправки Ленина в Россию граф Ульрих фон Брокдорф-Ранцау, будущий первый министр иностранных дел Веймарской республики:

Я считаю, что, с нашей точки зрения, предпочтительнее поддержать экстремистов, так как именно это быстрее всего приведёт к определённым результатам. Со всей вероятностью, месяца через три можно рассчитывать на то, что дезинтеграция достигнет стадии, когда мы сможем сломить Россию военной силой.

Апрельские тезисы Ленина в полной мере отвечали установкам его немецких кураторов. Первым пунктом там шёл категорический отказ от войны и любого «оборончества», вторым — революционная борьба против существующей власти, третьим — никакой поддержки Временному правительству, четвёртым — размежевание с «оппортунистическими элементами», пятым — категорическое неприятие идеи построения парламентской республики в России…

Понятно, что Ленин не являлся «немецким агентом» в чистом виде: у него не было задачи привести германские войска в Москву и Петроград, а был свой личный интерес в захвате власти и установлении в России собственной диктатуры. Просто на тот момент интерес большевиков совпал с интересом немцев: развал страны, деморализация армии, разрушение любых институтов, способных удержать ситуацию. В результате взаимовыгодной сделки обе стороны добились своего: Ленин через полгода получил власть, а Германия — полный развал на Восточном фронте и выход России из войны. Немцев этот успех не спас, через 8 месяцев после Брестского мира с большевиками им пришлось подписать капитуляцию, одним из условий которой было расторжение этого договора и отвод войск. В том же 1918 году, почти одновременно, развалились и Германская, и Австро-Венгерская, и Османская империя. Но это уже совсем другая история.

А «Апрельские тезисы» после этого ещё много лет изучались в советских школах и вузах, где, правда, ни слова не рассказывалось о том, в чьих интересах они были составлены и провозглашены.
dolboed: (internet)
В связи с сегодняшней датой хочется кое-что важное напомнить всем нашим сталинистам, неосталинистам, криптосталинистам, государственникам и прочим говноедам.

Первого человека в космос запустила вовсе не та страна, где Королёва, Туполева, Вавилова, Жирмунского и Юдина гноили по тюрьмам, разоблачали врачей-убийц, отрицали генетику с кибернетикой и славили академика Лысенко. Не Сталин и Берия и не Ежов с Абакумовым готовили первый в истории человечества космический полёт.

Почему сталинский СССР не мог оказаться первым в космосе — совершенно ясно хотя бы из истории советского ядерного проекта. Благодаря довоенным работам советских физиков — академика Абрама Иоффе и таких его учеников, как Курчатов, Харитон, Семёнов, Кикоин, Тамм, Ландау — к 1940 году СССР по уровню исследований в области расщепления атома не отставал ни от немцев, ни от Америки. И, разумеется, учёные, занятые в этих проектах, настойчиво докладывали руководству страны о стратегической важности развития ядерного направления. Если бы в сталинском СССР вожди умели прислушиваться к учёным, то не оказалась бы в 1940 году похоронена под сукном записка директора Института химической физики академика Семёнова о необходимости программы по созданию своего ядерного оружия. И, возможно, Вторая мировая закончилась бы к 1943 году падением советской атомной бомбы на Берлин.

Но в стране ГУЛага вождей интересовало мнение не учёных, а спецслужб. Поэтому зелёный свет советской ядерной программе был дан только после того, как чекисты доложили о существовании таких разработок у немцев и американцев. И величайшим успехом этой самой программы стало проведение в СССР первого испытания ядерного оружия, по выкраденной у американцев документации, в 1948 году — через три года после того, как США продемонстрировали миру уже не опытные, а действующие образцы такого оружия, поразив ими цели в 10.000 км от своих берегов. И с космонавтикой при Сталине/Берии было бы ровно то же самое: Советский Союз начал бы ею заниматься лишь после 5 мая 1961 года, когда в космос слетал американец Алан Шепард.

Государство, где наукой и техникой рулят спецслужбы, не может стать первым ни в какой области передовых современных технологий. Государство, где документам, выкраденным у немцев или американцев, доверяют больше, чем экспертизе своих собственных гениальных учёных, обречено на вечное отставание, на статус догоняющего и подсматривающего за чужими успехами в замочную скважину.

Никита Хрущёв, какой бы он ни был мудак и упырь, совершил в Советском Союзе одну очень важную вещь. Руководствуясь своими личными мотивами (страхом перед новым переворотом) он развалил твердыню сталинско-бериевской вертикали, вывел страну из-под прямого управления чекистов, положил конец экономике ГУЛага. Думал он при этом, конечно же, не о демократизации, либерализации, или «социализме с человеческим лицом», а о том, чтобы избавиться от альтернативного Кремлю центра государственной власти на Лубянской площади. Но одним из результатов этого разгрома спецслужб стало высвобождение творческой научной мысли из удушливых тисков невежественного чекистско-марксистского руководства. В новых условиях вчерашние узники бериевских «шарашек» получили возможность реализовать свои революционные замыслы, без руководящих указаний со стороны чекистов, и так СССР — в первый и единственный раз за всю свою историю — сумел поразить мир передовым научно-техническим достижением. Тем самым, юбилей которого мы сегодня и отмечаем.

Есть очень хорошая книга Олега Нестерова «Небесный Стокгольм», о которой я тут уже писал год назад, посвящённая тому самому феномену хрущёвской «оттепели» — мыслям и чувствам людей, живших в ту эпоху, их отношениям с обществом, государством и властью, их представлениям о разумном миропорядке и собственном светлом будущем… Полёт Гагарина в хронологию романа не вошёл, поскольку действие там начинается в последние часы декабря 1961 года. Но в этой книге блестяще раскрывается психология советской молодёжи, «разбуженной» Гагариным, уверовавшей в огромные и безграничные возможности своей страны, в её миссию мирового лидера во всех сферах, от науки и техники до построения самого справедливого человеческого общества на Земле. Рассказывается и о том, как иссяк этот драйв, сменившись тупой апатией застойной эпохи.

И это, пожалуй, самый интересный сюжет в связи с сегодняшней годовщиной: как мы стали первыми в мире, и как удалось так быстро это первенство просрать.
dolboed: (Giotto di Bondone)
Сегодня вечером случится первый седер Песаха 5777 года.
Поздравляю тех, кто отмечает.
Для евреев всего мира седер Песах — хороший повод собраться за большим столом, поесть, выпить и вспомнить исход из Египта.
А для великих живописцев Возрождения ритуал служил неисчерпаемым источником вдохновения. Не откажу себе в удовольствии вспомнить несколько классических шедевров по сегодняшней теме.

Вот как изобразил пасхальный седер 13 нисана 3793 года Леонардо да Винчи на стене трапезной доминиканского монастыря Санта-Мария-делле-Грацие в Милане. Роспись датируется 1495-1498 годами:

Вот хранящийся в нью-йоркском Metropolitan Museum экземпляр гравюры Альбрехта Дюрера, созданной в 1523 году. Евангелиста Иоанна тут легко узнать не только по отсутствию бороды, но и по его расположению за праздничным столом; впрочем, непонятно, куда у «любимого ученика» девались ноги. Иуда на гравюре отсутствует, чтобы не портить праздник.

Вот развесёлая картина Паоло Веронезе «Пир в доме Левия», которая изначально тоже называлась «Тайная вечеря», но её пришлось переименовать после вмешательства Инквизиции, обвинившей художника в том, что изображённое им зрелище разгула мало похоже на седер Песах, описанный евангелистами. Кроме прочего, седер начинается после выхода звёзд, а у Веронезе собравшиеся пируют при свете дня. Хотя главные нарекания вызвал, конечно, состав участников. С домом Левия проблема сама собой снялась, потому что там, по свидетельству евангелиста, в пиршестве участвовали «многие мытари и грешники». Полотно эпических размеров (раза в полтора больше Леонардовской фрески) занимает целую стену в венецианской Академии:

Вот знаменитое полотно Тинторетто (Якопо Робусти) на тот же самый сюжет, созданное в Венеции почти на 100 лет позже шедевра Леонардо. Картина выставлена в базилике San Giorgio Maggiore на одноимённом острове, и в лучших барочных традициях изображает Иисуса с учениками пирующими за праздничным столом в венецианской траттории XVI века. К Тинторетто, который тоже запустил в пространство картины немало посторонних лиц, у Инквизиции вопросов не возникло — возможно, оттого, что действие у него происходит в правильное время.

А вот картина русского художника Николая Ге «Тайная вечеря», представленная публике осенью 1863 года в петербургской Академии художеств. Церковная цензура пыталась её запретить и требовала снятия с выставки; ситуацию спас царь Александр II, который распорядился о выкупе картины у художника, после чего клерикалам пришлось о своих претензиях на некоторое время забыть (хотя синодальный запрет на издание в России репродукций сохранялся до самой Февральской революции 1917 года).

Надо заметить, что из пяти представленных выше авторов один только Н.Н. Ге верно отразил обстоятельства и ритуал тайной вечери: выход из рабства евреям предписано отмечать не сидя на стульях вокруг стола, а полулёжа (מסובין). Соответственно, и «любимый ученик» не на коленях сидел у Учителя, как изобразил дело Дюрер, а возлежал вместе с ним на ложе, как и показано на картине Ге.
dolboed: (beethoven)
Ровно в этот день, но 32 года назад, в LA вручали 57-е «Оскары».
Единоличным триумфатором в том году стал «Амадеус» Милоша Формана, который был номинирован сразу на 11 статуэток, и 8 из них получил.

В одном русскоязычном СМИ, которое сегодня напомнило мне про эту дату, я прочёл совершенно уморительное: что пьеса Amadeus недавно умершего английского драматурга сэра Питера Левина Шеффера («Оскар»-1985 за лучший адаптированный сценарий и «Золотой Глобус» того же года за лучший сценарий), на самом деле являлась чудовищной клеветой на покойного итальянского композитора. А в действительности Сальери и Моцарт, если и не дружили домами, то, по крайней мере, испытывали друг к другу огромное уважение. Моцарт перед Сальери преклонялся, а тот дирижировал произведениями молодого коллеги и обучал музыке его сына Франца… При этом Сальери был много знаменитей, статусней и успешней Моцарта, который в разное время претендовал — всегда неудачно — на его посты при венском дворе (и даже на должность зама Сальери его не утвердили). Так что у Сальери не было никакого мотива ни для зависти к Моцарту, ни уж тем более — для его убийства. И вообще Сальери за 58 лет работы и жизни в Вене снискал огромное уважение и любовь местной публики, а его ученики Шуберт, Лист и Бетховен с благодарностью посвящали ему свои произведения.
Много букв про Моцарта, Сальери, Пушкина, Формана, Шеффера, Микеланджело и Бомарше )
dolboed: (христианский младенец (тм))
Спросите любого просвещённого антисемита, что празднуют евреи в Пурим — и вам тут же расскажут о зверском убиении ни в чём не повинных персов, случившемся в V веке до нашей эры.

Вот как излагает библейский сюжет из книги Есфири классик русскоязычного антисемитизма Григорий Климов:

Книга Эсфирь — это о празднике Пурим. Самый веселый праздник у евреев. Помните — когда евреи уничтожили 75 тысяч персов. Они подослали в постель персидскому царю еврейку Эсфирь, при помощи ее дяди Мордохея, и все это завершилось уничтожением 75 тысяч персов. По этому поводу евреи и сегодня танцуют на улицах и даже напиваются. В общем, веселый праздник, но это ведь был настоящий погром и праздновать его в течении тысячелетий — по меньшей мере аморально.

Климов не сам выдумал эту трактовку, её можно найти и в трактате Мартина Лютера «О евреях и их лжи» (1543). Основоположник немецкого протестантизма начинал как большой друг евреев и защитник иудейских священных текстов. Но когда пришла пора распространять учение по всей Европе, последовал примеру апостола Павла и встал на жёсткие антисемитские позиции, чтобы отмежеваться от порочащих связей, которые могли навлечь на его последователей обвинение в проповеди иудаизма (из тех же соображений христиане в Римской империи отказались от обрезания и соблюдения субботы). Про свиток Есфири Мартин Лютер пишет:

О, как любят они книгу Есфири, которая так хорошо гармонирует с их кровожадными, мстительными, смертоносными чаяниями и надеждами. Солнце никогда не светило над более кровожадным и мстительным народом, чем этот, вообразивший себя Божьим народом, которому было заповедано убивать и поражать язычников.

Впрочем, покуда антисемиты ассоциируют себя с библейским Аманом и его соратниками, пострадавшими от евреев, христианская Европа успела придумать массу иных параллелей для истории царицы Эстер. В католической традиции её образ ассоциируется либо с Богоматерью, либо с Церковью. А в венецианской живописи XVI века, где сюжет «Книги Есфири» пользовался огромной популярностью, составилась своя местная параллель: героиня ассоциируется там непосредственно со Светлейшей Республикой. Причём диапазон этого отождествления — от вневременного аллегорического символизма до очень прикладного политического нарратива.

Вот, например, «Коронация Эсфири» — роспись потолка в церкви Св. Себастьяна, для которой Паоло Веронезе написал целых три картины на сюжет библейской книги. Полотно перекликается сразу с двумя другими картинами художника: «Коронацией Марии» в алтаре той же церкви и «Юноной, одаряющей Венецию» в Палаццо дожей. Жемчужное ожерелье на шее у Эстер — традиционное украшение венецианских невест. Собственно, картина и изображает сцену, в которой Артаксеркс берёт Эстер в жёны:

Куда более прикладной смысл в ту же сцену вложил подзабытый ныне живописец Антонио Пальма (Негретти), племянник Пальмы Старого. От ветхозаветной сцены тут, по сути дела, только название, а изображён на картине совершенно злободневный политический сюжет: приём в Венеции французского короля Генриха III в 1574 году. Подробно об этом визите рассказано в IV главе венецианской книги Ипполитова, но там в основном про пьянки, блядство и загул, длиной в неделю и стоимостью в 100.000 дукатов, а художнику заказано тут изобразить политический аспект события.

Интрига в том, что Венеция, заключив в 1573 году сепаратный мир с турками, вступила в серьёзный конфликт с испанским королём Филиппом, и очень рассчитывает на заступничество Франции. Надеждам не суждено оправдаться: никаких дипломатических успехов визит Генриха III в Республику не принёс. Но когда семейство Контарини (герб которого мы видим справа, в основании трона) заказывает художнику торжественное полотно «Эсфирь перед Артаксерксом», размером без малого 3х2 метра, об этом никто ещё не догадывается. Цель живописца — изобразить момент, когда Эстер-Венеция, в рогатом дожевском колпаке под диадемой, припадает к трону короля (чья корона украшена геральдическими французскими лилиями, fleur-de-lys), а тот, в соответствии с библейским сюжетом, глядит на неё благосклонно. Король, разумеется, похож на Генриха III. А вокруг него мы видим ребят в тюрбанах — тех самых турок, с которыми год назад заключён сепаратный мир.

Кстати или некстати, существует ещё известная картина Артемизии Джентиллески на тот же сюжет «Эсфирь перед Артаксерксом» (выше) — считается, что сюжет и композиция навеяны венецианским периодом жизни художницы и её знакомством с одноимёнными картинами тамошних мастеров. Поза отдуплившейся царицы у Джентиллески действительно схожа с венецианскими образцами. Вот как Эсфирь выпадает в аут у Тинторетто:

А вот как она это делает у Веронезе:

Но надо заметить, что Артаксеркс (он же, по мнению многих историков, Ксеркс) у Веронезе и Тинторетто — вполне себе стандартное лицо восточной национальности, персидский царь, ни на кого конкретного не похожий. А у Артемизии он явно писан с какого-то конкретного персонажа, поцоватого вида и не самой персидской наружности:

Нет никаких исторических оснований думать, что Артемизия в бытность свою в Венеции могла видеть картину Антонио Пальмы, но явно она этим образом [Арта]Ксеркса что-то такое хотела нам сказать, отличное от общепринятых канонов трактовки.

Завершая венецианскую тему, стоит заметить, что еврейская традиция наряжаться на Пурим, по всей видимости, берёт своё начало из того самого места и времени, когда к теме Эсфири обращались Тинторетто, Веронезе и Пальма-племянник. Пуримский маскарад — прямое продолжение Венецианского карнавала, узаконенное к началу XVI века в установлениях падуанского раввина Иегуды хаЛеви Минца (מהר"י מינץ), который довольно прямым текстом объяснил, что в праздник, для цели лулзов, дозволительно мужчинам в праздник наряжаться женщинами и наоборот, если за этим не воспоследует никакой предосудительной гомосятины.

Очевидно, рав Минц не выдумал традиций пуримского карнавала, но узаконил те, которые уже практиковались у евреев Венецианской республики к его приезду из Майнца (откуда он был изгнан местным курфюрстом). Минц занимал должность верховного раввина Падуи на протяжении 43 лет, и за это время написал довольно много трудов по еврейскому религиозному праву. К сожалению, большая часть его наследия погибла в огне, когда Камбрейская лига осадила Падую. Но установление насчёт допустимости маскарадных переодеваний на Пурим сохранилось и было издано в 1553 году, что даёт нам основания судить о происхождении поныне живой традиции.
dolboed: (hands)
8 марта 1764 года (по новому стилю) Екатерина Великая издала указ о церковных владениях, положив конец многовековому спору между церковью и светской властью по важному имущественно-правовому вопросу.

Все имения Святейшего Синода, а также монастырей, приходов и епархиальных кафедр по этому указу были переданы государству. К государству перешли и крепостные крестьяне, проживавшие на монастырских землях и принадлежавшие монастырям. По переписи 1760 года, там одних мужчин числилось 910.866 душ.

Прямым следствием реформы стало повсеместное закрытие в России монастырей. До указа их насчитывалось 954, в итоге осталось 387.

Процессы секуляризации в том или ином виде прошли в ту эпоху по всем странам Европы. Церковные институты, которые на протяжении многих веков существовали в статусе «государства в государстве», используя авторитет религии и свою экономическую мощь для вмешательства в политику, оказались возвращены туда, откуда изначально вышли — в статус религиозной организации, обязанной соблюдать законы светской власти, а не диктовать ей правила управления страной.

В Западной Европе этот процесс завершил Наполеон I, разгонявший монастыри и церковные ордена во всех странах, где ему удалось установить свои порядки. По иронии судьбы, защитником последнего оплота теократии в Европе оказался другой император французов, Наполеон III. Покуда он мог держать свои войска в Риме, Папская область продолжала своё существование в виде самостоятельного государства. Гарибальди и Виктор Иммануил II, успевшие к тому моменту объединить всю прочую Италию, терпеливо ждали, пока у французов возникнут какие-нибудь проблемы дома. В 1870 году дело запахло Франко-прусской войной, армия Наполеона III ушла на север, и к огромному неудовольствию папы римского его земли вошли в состав объединённой Италии, а Рим стал её столицей. Папа заперся в Ватикане и без малого 60 лет считал себя пленником. «Примирение», в результате которого Ватикан оформился в статусе города-государства, каким является сегодня, наступило лишь в 1929 году, с подписанием Латеранского пакта между Муссолини и первым министром Св. престола кардиналом Гаспарри.
dolboed: (кровожадный жид)
Выражение «Да сотрётся имя его», которое я пару дней назад употребил по поводу Сталина — не моё творчество, а стандартная формула еврейского проклятия. В оригинале звучит как «йимах шмо» («יִמַּח שְׁמוֹ»). Полная версия проклятия — «йимах шмо везихро» («יִמַּח שְׁמוֹ וְזִכְרוֹ»), да сотрётся имя его и память о нём. Самые ранние персонажи, к которым оно исторически применялось — библейские: Аман из «Книги Есфири» и Амалек из Пятикнижия. Причём к Аману — краткая версия, а к Амалеку — расширенная. В последующие века список проклинаемых заметно обогатился.

В комментариях, здесь и в Фейсбуке, многие мне заметили, что преступления против человечества нельзя забывать, потому что иначе они повторятся.

Я не вполне согласен с этим утверждением, с чисто фактической стороны: иногда именно память о случавшихся в истории зверствах провоцирует на совершение новых аналогичных преступлений. «Кто сегодня вспоминает об уничтожении армян? Wer redet heute noch von der Vernichtung der Armenier?», — спрашивал Адольф Гитлер, выступая перед командирами Вермахта 22 августа 1939 года, за неделю до вторжения в Польшу. Да и про христианский мир нельзя сказать, чтобы память о страданиях Сына Человеческого сделала его сколько-нибудь гуманным, будь то в дни Гипатии, крестовых походов или конкистадорских завоеваний.

Но конкретно формула «יִמַּח שְׁמוֹ» — она не про то, чтобы мы сами взяли и кого-нибудь целенаправленно забыли, будь то Сталина с Гитлером, Чингисхана или Герострата. Для этого стоило бы молиться о стирании не их памяти, а нашей.

Подлинное «стирание имени» злодея из памяти возможно лишь с наступлением таких времён, когда сама мысль о возврате к ужасному прошлому перестанет выглядеть сколько-нибудь серьёзной и реальной. Так что, по сути дела, формула эта — всего лишь пожелание, чтоб поскорей наступили лучшие времена…
dolboed: (Nam)
Почему-то одни имена бывают только мужскими, а другие — только женскими.
Особенно удивительно, если это одни и те же имена.

Взять, скажем, французское имя Рене (René), что означает «рождённый заново».
Первый из святых с этим именем, который во Франции считается покровителем башмачников, был так назван в середине V века — и ровно потому, что епископ анжерский Маурилий, креститель Галлии, во младенчестве воскресил его из мёртвых. Когда Маурилий умер, Рене занял его кафедру в анжерской епархии, продолжив катехизацию галлов. Впоследствии оба были канонизированы.

Франкофонов с таким именем известно великое множество: философ Декарт, художник Магритт, теннисист Лакост, режиссёр Клеман, правовед Кассен…
А вот женщину с таким именем (Renée) я знаю ровно одну, и она вообще не франкофон ни разу, а американка норвежско-лапландско-саамско-германо-швейцарского происхождения.

Если же взять аналогичное имя греческого происхождения — Анастасий — то тут любой из нас без труда припомнит много девушек хороших, по имени Ася, Настя, Анастасия. Одних святых мучениц женского пола с таким именем насчитывается шесть: от Узорешительницы, сожжённой на костре в 304 году н.э., до великой княжны, расстрелянной в подвале Ипатьевского дома в июле 1918 года. А вот из мужчин — разве что убитый в 1980 году сандинистами никарагуанский диктатор Сомоса, 27-й бакинский комиссар Микоян и его внук Стас Намин, названный при рождении в честь деда.
dolboed: (георгиевская лента на черном фоне)
64 года назад завершилась самая страшная и кровавая эпоха в истории моей несчастной страны.
5 марта 1953 года, как сказали назавтра по радио, усатый упырь издох. То ли сам, от болезни и старости, то ли помогли ближайшие соратники. А может, чьи-то молитвы подействовали. Молились, думаю, многие: в стране и за её пределами, на воле и за решёткой.

Ни один правитель России не оставил после себя такое количество жертв — казнённых, замученных по лагерям и тюрьмам, вдов, сирот, разлучённых семей. На совести этого тирана — горе и страдания десятков миллионов людей, гибель цвета российской интеллигенции, уничтожение крестьянства, депортация целых народов, разрушение бесчисленных памятников истории страны, постыдная распродажа культурных сокровищ.

Никакими успехами индустриализации, электрификации, промышленного и дорожного строительства, не оправдать той страшной цены, которой Россия расплатилась за 29 лет его людоедской тирании. А приписывать ему единоличную заслугу победы в мировой войне — не только вопиющая глупость и невежество. Это ещё и оскорбление памяти миллионов людей, сражавшихся и павших на фронтах той войны. Без их смелости, верности присяге и подвигов никакой победы бы не было. Героям — память, благодарность и слава в веках, тирану — проклятие и вечный позор.

Да сотрётся имя его.
dolboed: (yellow star)
Литовская писательница Рута Ванагайте год назад выпустила документальное историческое исследование «Mūsiškiai» («Наши») — о Холокосте и той роли, которую сыграли в нём власти, общественные институты и рядовые жители тогдашней Литвы.

Заняться этим неблагодарным делом автора заставила её собственная семейная история. Ванагайте — этническая литовка, от Холокоста никто её семье не пострадал. Но, общаясь со своими пожилыми родственниками, во взрослом возрасте пережившими немецкую оккупацию Литвы в 1941-1944 годах, Ванагайте осознала, что некоторые из них не только не осуждают Холокост, которому стали свидетелями (а то и вполне осознанными участниками),но и совершенно искренне оправдывают его.

Муж моей тети счастливо умер в огромном доме с манговым деревом в Майами, во Флориде. Мы только знали, что он прятался в Америке под другим именем из-за каких-то историй с евреями. Он нам еще всю жизнь присылал джинсы. Потом я поехала туда и встретилась с его женой. Она больше всего в жизни ненавидела евреев. Нацистская пропаганда настолько в них сильно засела, что в 85 лет она говорила, что всех евреев нужно убить

Вместе с известным «охотником на нацистов» Эфраимом Зуроффом (который стал соавтором её книги) Ванагайте объездила около 40 населённых пунктов в Литве и Белоруссии, собирая свидетельства жителей о Холокосте, полгода провела в вильнюсском архиве за изучением документов и судебных дел. Среди прочего, наткнулась на информацию о том, чем занимался в годы оккупации её родной дед. Сам он евреев не убивал, но приложил руку к составлению списков…

Результатом её исследований стала книга «Mūsiškiai», которая произвела в Литве эффект разорвавшейся бомбы: несмотря на отсутствие любой рекламы, первый тираж был раскуплен за 48 часов. В одночасье писательница стала в своей стране врагом народа хуже Зуроффа (а «охотника за нацистами» там ненавидят с 90-х). Её обвинили в работе на российские спецслужбы, Департамент государственной безопасности Литвы объявил книгу «угрозой национальной безопасности». Ванагайте потеряла половину своих литовских друзей, отказавшихся общаться с «предательницей», а на её почту и аккаунты в соцсетях посыпались угрозы расправы в таком количестве, что полиция вынуждена была даже приставить к ней телохранителя…

Что же такого всполошило соотечественников в книге писательницы?
На самом деле, ничего неожиданного там нет, потому что все цифры, позволяющие понять природу явления, давно известны и опубликованы.
До прихода немцев в Литве официально проживало от 208.000 (данные переписи за январь 1941) до 240.000 евреев. Из них 8,5 тысяч успели уехать в СССР, 1,5-2 тысячи спаслись из Каунасского и Вильнюсского гетто, ещё примерно 2-3 тысячи литовских евреев дождались прихода советской армии в концлагерях. Все остальные погибли.
При этом участие немцев в уничтожении литовских евреев было весьма незначительным.
В местной оккупационной администрации, занимавшейся «окончательным решением еврейского вопроса», работало всего 600 немцев и 20.000 литовцев.
Созданные в Литве батальоны отличались такой эффективностью, что после зачистки Литвы немцы даже направили их в соседнюю Белоруссию, где они приняли участие в уничтожении еврейского населения в 15 населённых пунктах.
Зная эти цифры, легко представить себе уровень вовлечённости жителей Литвы в процесс уничтожения евреев в 1941-1944 годах.
От этого факты, рассказанные в книге Рут Ванагайте, не становятся менее чудовищны. Просто для человека, знакомого с основной фактурой в объёме хотя бы википедийной статьи «Холокост в Литве» (не говоря уже о ранее изданных монографиях на эту тему), они никакой новой правды не сообщили. Ни о страданиях евреев, ни о роли местных жителей в их уничтожении.

Власти современной Литвы убийство евреев не одобряют. Напротив, гордятся тем, что 889 граждан Литвы значатся в списках Праведников народов мира за свою роль в спасении евреев в годы нацистской оккупации. Но при этом в разных городах страны сегодня установлены памятники активным участникам геноцида, а ни один из 15 экстрадированных в независимую Литву из США беглых нацистских преступников не предстал перед судом. Попытки установления мемориалов и памятных знаков в местах массовой казни евреев наталкиваются на сопротивление местных жителей и властей. О том, как это происходит в родном его Молетае, год назад рассказал литовский драматург Марюс Ивашкявичюс — его тоже зачислили во враги народа.

Литовцев можно понять. Как можно понять и их польских соседей, ополчившихся на американского историка Яна Томаша Гросса, доказавшего в своих исследованиях, что в годы оккупации поляки убили больше евреев, чем немцы. Польская прокуратура в октябре 2015 года возбудила против него уголовное дело по статье о «клевете на польский народ» (предусмотренная ответственность — до трёх лет лишения свободы), а Администрация президента обратилась в МИД с требованием лишить профессора Гросса ордена «За заслуги перед Польской Республикой». Как и Литва, Польша гордится ролью своих граждан в спасении евреев (в списке Праведников народов мира фигурируют 6620 поляков, это четверть от общего количества). Но вот помнить о роли поляков в Холокосте ни властям, ни жителям страны не хочется.

Даже в Германии, которую обычно приводят полякам и прибалтам в пример честного и безоговорочного признания исторической вины, исследование историка Найтцеля и психолога Вельцера «Солдаты Вермахта» (Soldaten. Protokolle vom Kämpfen, Töten und Sterben) глубоко задело читателей по всей ФРГ. Оказалось, что и немцы, при всём своём образцово-показательном раскаянии, зачастую имеют довольно идеализированные представления о своих дедах, которые воевали.

Если у поляков и прибалтов господствует миф, что все военные преступления в годы войны совершали оккупанты, то в Германии многим свойственно было считать, что жуткими вещами занимались эсэсовцы, а солдаты Вермахта «просто воевали», исполняя воинский долг: сидели в окопах, ходили в атаку, наступали и оборонялись. Про всё, что при этом творилось за заборами концлагерей, они могли даже не догадываться… Книга Найтцеля и Вельцера, основанная на расшифровке тайно записанных разговоров немецких солдат и офицеров в британском плену, не оставляет камня на камне от этой иллюзии. Из бесед пленных военнослужащих становится ясно, что никакой принципиальной разницы между СС и Вермахтом не было — ни мировоззренческой, ни поведенческой. В расшифровках солдаты и офицеры вспоминают и расправы над населением, и изнасилования, и грабежи, и своё участие в акциях тех самых Waffen SS, когда тем не хватало рук… В задушевных разговорах между своими, в лагерном бараке, не слышно ни раскаяния, ни сожалений, ни сомнения в правильности таких действий.

Но как бы ни было немцам сегодня неприятно про всё это читать, авторов книги «Солдаты Вермахта» не объявили предателями, не лишили наград, не возбудили против них уголовное дело. Почти 72 года прошло, а никому в Германии не приходит в голову кричать «Руки прочь от нашего славного прошлого!»

Видимо всё-таки уважительное отношение к исторической правде — более эффективная прививка от рецидивов, чем непрерывное переписывание прошлого под нужды текущей политической конъюнктуры, к которому мы так привыкли.
dolboed: (0makovsky)
В связи с годовщиной февральских событий, положивших de jure конец самодержавию в России, стоит заметить, что полноценная история тех дней так толком по сей день и не написана. Февральская революция остаётся для нас и малознакомым, и в целом малопонятным историческим эпизодом. Ясно одно: крах Российской Империи наступил много быстрей, чем кто-либо мог ожидать и предполагать — включая и сторонников, и противников.

Русь слиняла в два дня. Самое большое — в три. Даже "Новое время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И, собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая "великого переселения народов" ...) Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом — буквально ничего. Остался подлый народ…, — писал о происшедшем Василий Розанов в «Апокалипсисе нашего времени».

О том же пишет в «Русской революции» Ричард Пайпс, цитируя А.Ф. Керенского:

Самой поразительной чертой была скорость, с которой рухнуло Российское государство. Так, словно величайшая в мире империя, занимавшая одну шестую часть суши, была каким-то искусственным сооружением, не имеющим органического единства, а вроде бы стянутым веревками, концы которых держит монарх в своей руке. И когда монарх ушел, скрепы сломались и все сооружение рассыпалось в прах. Керенский говорил: бывали моменты, когда ему казалось, что "слово "революция" совершенно неприложимо к тому, что произошло в России. Целый мир национальных и политических отношений пошел ко дну".

В каком-то смысле, слово «революция» действительно тут неверное. Прежде всего, монархию в феврале-марте 1917 года никто не свергал. Вполне монархически настроенные командующие фронтов умоляли Николая II отречься от престола в пользу сына-наследника, именно для того, чтобы сохранить царствующую династию.

Победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры. Я, как верноподданный, считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему. Осенив себя крестным знамением, передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет, — писал брату великий князь Николай Николаевич, командующий Кавказским фронтом.

Этим актом будет спасена и сама династия, в лице законного наследника, — писал царю генерал-адъютант Брусилов, командующий Юго-Западным фронтом.

Николай сперва отрёкся в пользу царевича Алексея, а затем, поговорив с великим хирургом Фёдоровым о прогнозе здоровья сына, передумал, и подписал отречение уже от имени себя и наследника — в пользу великого князя Михаила Александровича.

После отречения, отправляясь поездом в ставку, Николай отправил брату телеграмму, адресованную «Петроград. Его Императорскому Величеству Михаилу Второму». А уже Михаил заявил, назавтра после отречения императора в его пользу, что передаёт власть Временному правительству — причём сам он не отрекался тем самым от престола. В «Акте об отказе от восприятия верховной власти» говорилось, что Михаил Александрович принял твёрдое решение в том случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского.

Первое и последнее заседание Учредительного собрания прошло 5 января 1918 года в Таврическом дворце, и на нём Россия была провозглашена демократической республикой. После этого Учредительное собрание было разогнано большевиками. Николай II вместе с семьёй был расстрелян 17 июля 1918 года в Екатеринбурге. Месяцем ранее, 13 июня 1918 года, в Перми был расстрелян его младший брат Михаил, в пользу которого император отрекался от престола. Но эти события к Февральской революции отношения уже не имеют.

В канун выходных могу порекомендовать читателю почти двухчасовую лекцию профессора Андрея Зубова о февральских событиях 1917 года:

И, конечно же, земное спасибо создателям «Проекта 1917» за уникальную историческую возможность для всех нас прожить ту эпоху заново, глядя на происходящее глазами сразу множества современников и очевидцев событий.
dolboed: (cotta)
Февральская революция 1917 года — явление того же порядка, что и реформы Сперанского, правление Александра II, Манифест 17 октября, хрущевская оттепель и горбачёвско-ельцинская перестройка.

То есть это была одна из полудюжины неудавшихся попыток свернуть Россию с ордынской государственной модели на европейский путь, превратить верховную власть в стране из подобия ханской ставки в конституционную монархию или даже парламентскую республику.

Внешние причины, в каждом случае помешавшие такому повороту осуществиться, были различны: Александр I сам испугался реформ, Александра II убили народовольцы, политическим преобразованиям 1905 года очень кстати помешала война. Временное правительство свергли агенты спецслужб Германии, которой необходимо было любой ценой вывести Россию из коалиции победителей Первой мировой. Хрущёва сожрали соратники, а Горбачёв с Ельциным сами так толком и не поняли, какой государственный строй пытаются установить взамен привычной и понятной обоим ордынской модели. Горбачёв мечтал ценой реформ сохранить СССР, и подал в отставку сразу же после его самороспуска; Ельцин хотел построить в России демократию, но такую, при которой президент оставляет за собой право расстреливать парламент из танков и сам себя избирать на новый срок, покуда не найдёт наследника по душе.

Можно каждую из этих причин считать исторической случайностью, но результат выглядит скорее закономерно.
За те 200 лет, в которые Европа и Америка строили механизмы конституционной демократии, отлаживали сдержки и противовесы, учились обеспечивать независимость судов и сменяемость власти, Россия упорно экспериментировала с разными формами ордынского абсолютизма.

Так что мы не можем сегодня даже сказать, с оглядкой на двухвековой опыт, а как могла бы сложиться здесь жизнь, если б хоть одну из конституционных моделей государства тут удалось бы внедрить — ненадолго, лет хоть на 10.
dolboed: (кровожадный жид)
Jerusalem Post публикует очень поучительную исповедь американского журналиста Хантера Стюарта, который в 2015 году впервые приехал в Иерусалим, чтобы освещать арабо-израильский конфликт. Прибыл он с обычным багажом представлений западной прессы об израильских оккупантах, угнетающих палестинский народ — и, конечно же, с полным набором рекомендаций о том, какие именно уступки, и в какой последовательности, Израилю необходимо осуществить в одностороннем порядке, чтобы завершить тот самый конфликт.

Но когда репортёр увидел ситуацию собственными глазами, провёл сотни часов в беседах с израильтянами и палестинцами, узнал биографии террористов и их жертв, что-то в этой стройной картине мира начало рушиться. Сам по себе террор перестал казаться ему таким уж естественным ответом на «ужасы оккупации», когда он разобрался в мотивациях шахидов и источниках финансирования их подвигов, а заодно и посмотрел на ту самую «оккупацию» вблизи.

По ходу выяснилось, что уступки со стороны Израиля палестинцев на самом деле не интересуют. Никакой компромиссной формулы мирного сосуществования с евреями ни у политического руководства, ни у рядовых жителей Рамаллы и Газы в головах нет. Провозглашение собственного государства в рамках пресловутого Two-State Solution в их картине мира совершенно не является конечной целью. Если они и настаивают на этом решении, то лишь в качестве промежуточного этапа на пути к главному результату — ликвидации Государства Израиль. И «ястребы» из ХАМАСа, возглавляющие Сектор Газы, и «умеренные» правители ООП в Рамалле в этом вопросе совершенно единодушны.

Такой вывод Хантер Стюарт сделал не из брифингов МИДа Израиля, а из собственных разговоров с палестинцами в Рамалле, Наблусе, Тулькарме. Их слова подтверждали данные опросов, которым журналист прежде отказывался верить: 62% жителей Автономии поддерживают террор как средство достижения политических целей. А цель у них, на самом деле, одна, и это вовсе не замораживание строительства поселений, не право на возвращение правнуков тех, кто в 1948 году покинул Яффо и Галилею, не снятие блокады с Газы, Цель — всё та же, что провозглашена Арафатом при создании ООП: полное уничтожение Израиля.

Стоит добавить, что когда Лига арабских государств в 1964 году объявляла об учреждении Организации освобождения Палестины, никаких таких «оккупированных территорий» ещё не существовало в природе. Израиль в ту пору существовал в пресловутых границах 1948 года, зафиксированных в резолюции ГА ООН. Восточный Иерусалим, Иудея и Самария находились в ту пору под властью Иордании. Так что под «Палестиной», подлежащей освобождению, имелись в виду не Рамалла, Наблус и Тулькарм (попавшие под контроль Израиля в ходе Шестидневной войны), а Тель-Авив, Иерусалим и Хайфа, Эйлат и Беэр-Шева. Так сказано в ст. 1–5, 11–14, 16–18, 25–27 и 29 Палестинской Хартии, где прямым текстом утверждается, что на спорной территории после «освобождения» может существовать лишь одно государство, и никаких евреев, приехавших туда или родившихся там после 1947 года, это государство на своей территории не потерпит. Кто жил там до 1947 — может остаться, но лишь в качестве «палестинца». Иной статус противоречил бы декларируемой задаче полного избавления Палестины от еврейского присутствия.

Хантер Стюарт признаётся, что со временем перестал понимать, о каком компромиссе Израиль может договариваться с людьми, стоящими на таких позициях.

Не знаю, многим ли в западной прессе эти воспоминания американского журналиста раскроют глаза на действительное положение дел, но одно безусловно: опубликовав такую колонку в Jerusalem Post, он честно заработал свой волчий билет во многих изданиях, пишущих на ближневосточную тематику. В Газу с Рамаллой ему тоже после этой публикации лучше не соваться.
dolboed: (reading)
С некоторым опозданием посмотрел на сайте Первого канала фильм Желнова и Картозии «Саша Соколов: последний русский писатель».

Полемика вокруг фильма в моей фейсбучной и телеграмной ленте, не утихающая с самой предпремьеры в «Пионере», 10 дней назад, насчитывает к этому дню тысячи экранов. И отражает она в основном одно печальное свойство нашей публики в последнюю пару лет. Мы вообще разучились смотреть и слышать то, что нам рассказывают и показывают. Нам больше не интересно быть зрителями, слушателями, читателями. Мы готовы быть только судьями — причём, увы, не в библейском, а в басманном смысле. Всё, что мы видим и слышим, оценивается прежде всего на соответствие статьям нашего внутреннего УК — а на выходе всегда приговор, и лишь в 0,3% случаев он оправдательный.

По большому счёту, при таком подходе и сам-то фильм смотреть не обязательно: ведь и без просмотра известно, что он снят на деньги Первого канала, по нему же и показан, что на премьере его представлял Константин Эрнст, а накануне выхода каждое лакейское госСМИ откликнулось каким-нибудь панегириком в адрес прежде наглухо забытого в России писателя — причём из его интервью ТАССу от 06.02.2017 мы узнали, что он, оказывается, #крымнаш…

У тех, кто, несмотря на все эти знания, тем не менее, посмотрел картину, возникли и другие претензии. Почему в фильме ничего не рассказано про СМОГ? Почему там так мало прямой речи, и зачем так много музыки? Почему герою не дают сказать, что он думает о самоубийстве родителей? Почему в фильме замалчиваются 10 важных фактов из жизни Соколова? Лучше всех, наверное, просуммировал эту критику блоггер Сталингулаг в своей телеграмной реплике. Она вообще не про фильм (из текста не ясно, смотрел ли его Сталингулаг), а про новый способ глядеть, не видя, и слушать, не воспринимая — но непременно с осуждением.

Если же говорить о самом фильме, то он совершенно самодостаточен. Это красивая, светлая, очень уважительно и трепетно снятая, история Человека, идущего по жизни своим собственным путём, не отвлекаясь на обстоятельства непреодолимой силы. Биография миллионов его сверстников и соотечественников — это грустная повесть о том, как эти обстоятельства что-то там сломали, чему-то помешали и не дали случиться в жизни. А Саша Соколов через все вехи классической диссидентской истории — пожизненный разрыв с семьёй из-за политики, проблемы с армией, проблемы с КГБ, попытка бегства из СССР, психушки, тюрьмы, самиздат, внутренняя эмиграция, затем внешняя — прошёл, как нож сквозь масло, со спокойным упорством героя дипломной работы Андрея Хржановского. При этом путь его лежал не к литературной славе, университетской кафедре, нобелевке и мировому признанию, как принято у героев жанра biopic, а к деревянной избушке с тренажёром в глухих лесах Британской Колумбии, неподалёку от тихоокеанского побережья Канады. Если в Безбородовском лесхозе Калининской области Саша Соколов служил егерем, то в канадском Уистлере устроился лыжным инструктором. И со дня выхода «Палисандрии» 32 года назад не опубликовал больше ни одного романа. В фильме мы слышим историю про ещё одну его большую рукопись, четвёртый роман — но она сгорела однажды летом 1989 года вместе с домом на греческих островах, издательствам не предлагалась и с тех пор не восстанавливалась.

Является ли Саша Соколов русским Сэлинджером? В ответ стоит, наверное, вспомнить набоковское: Maeterlinck-Schmetterling, says I. Сэлинджер-Хуелинджер. Впрочем, в одном их сходство безусловно: ни Сэлинджер в Корнише, штат Нью Хэмпшир, ни Саша Соколов в своём Уистлере, не отрёкся от писательства. Оба остались литераторами, просто явочным порядком перешли на много десятилетий в статус Писателя, Который Молчит. Но этой новости больше полувека в случае Сэлинджера и больше 30 лет у Соколова. Что там ещё обсуждать, что можно рассказать про это нового?! Фильм — не о молчании (хоть оно и является в нём важной подспудной темой: недаром критики возмущаются, что экранный Саша «так мало говорит»). Фильм — о писателе и человеке. О нашем умном, интересном, бесконечно талантливом собеседнике, сделавшем очень редкий по нынешним суетливым временам, твёрдый экзистенциальный выбор.

Конечно же, к этому образу много десятилетий клеится ярлык «буддизма», что самому Саше Соколову и смешно, и удивительно, потому что когда его так впервые определили, он об этой религии ничего не знал, и не задумывался. На самом деле, тут скорей всего заслуга покойного профессора А.М. Пятигорского, который в конце 1960-х сделал именно буддизм самой модной среди советской интеллигенции апологией внутренней эмиграции, небрежения к социальным статусам и экзистенциального похуизма. Но сам Саша Соколов во втором своём романе прямым текстом расшифровал то, что в завещании героя «Школы для дураков» проскочило намёком:

Потом мы работали контролерами, кондукторами, сцепщиками, ревизорами железнодорожных почтовых отделений, санитарами, экскаваторщиками, стекольщиками, ночными сторожами, перевозчиками на реке, аптекарями, плотниками в пустыне, откатчиками, истопниками, зачинщиками, вернее – заточниками, а точнее – точильщиками карандашей. Мы работали там и тут, здесь и там – повсюду, где была возможность наложить, то есть, приложить руки.

Может, в «Школе» этих заточников никто и не заметил, но роман «Между собакой и волком» безо всяких намёков начинается с указания, что артель, где трудится главный его герой, носит имя Даниила Заточника. Этого прямого, как палка, и простого, как Ленин в Октябре, авторского Послания совершенно достаточно, чтобы начать разматывать весёлый клубок путеводных нитей, ведущих к тому самому Заточнику, его широко известным сочинениям и никому не известной биографии. «Заточничество» — куда более внятное жанровое определение и для текстов Саши Соколова, и для всей его одиссеи, от Оттавы до Уистлера, чем любой буддизм-шмудизм.

Пожалуй, пришла мне пора завалить хлебала, пока не начался Джойс.
Кратко резюмирую, про фильм Картозии/Желнова.
В нём всего 48 минут, блеать.
Его стоит просто посмотреть — потому что это очень увлекательно рассказанная, интересная и поучительная история одной очень важной, удивительной и светлой жизни. С которой очень мало кому из нас посчастливилось соприкоснуться вживую, а надо примерно всем.
И я даже не знаю, кому смотреть будет интересней — тем, кто прежде о Саше Соколове не слышал, или тем, кто на его книгах вырос.
Но уверен, что после просмотра про- или перечитать какой-нибудь из трёх его романов (или все сразу) придётся любому осмысленному зрителю.
dolboed: (кровожадный жид)
Не прошло и 5 лет, как депутат Милонов, наконец, дерзнул переключиться с геев на евреев.
Его сегодняшнее заявление для прессы звучит так:
Христиане выжили, несмотря на то, что предки Бориса Лазаревича Вишневского и Максима Львовича Резника варили нас в котлах и отдавали на растерзание зверям.

Звери, терзающие свежесваренные предками Вишневского и Резника тушки Милонова сотоварищи — зрелище не для слабонервных.
Чтобы подобное себе представить, мне не хватило воображения.
Но думаю, что выглядеть эта картина могла бы примерно так:

Для тех, кто читает из френдленты, убираю продолжение под кат )
dolboed: (potter)
Обещал давеча в юбилейном посте доложить об успехах очередной краудфандинговой кампании, прошедшей с участием этого журнала — исполняю.

Речь — об «Энциклопедии нашего детства», составленной по мотивам одноимённого сайта, а сайт, в свою очередь, сложился по следам постов и обсуждений в сообществе [livejournal.com profile] 76_82. Это совершенно замечательный проект по сохранению памяти о разных милых, странных, зачастую несуразных предметах, которые окружали нас 35-40 лет назад — не антиквариат, не сувенирка, а повседневный быт эпохи: что мы читали, во что играли, как одевались, какую музыку слушали... В Казани про это есть целый «Музей социалистического быта», в Москве и Питере — музеи советских игровых автоматов, а в онлайне собрали и каталогизировали десятки тысяч артефактов эпохи, с фотографиями и описаниями. Сообщество в ЖЖ действует с января 2005 года и насчитывает больше 2500 участников.

Из сообщества и сайта выросла идея выпустить «Энциклопедию нашего детства» на бумаге.
Для начала, первый том — «Здравствуй, школа».
Октябрятский значок, пионерский галстук, школьная форма, сменка, пенал, ранец, физ-ра и продлёнка, НВП и дежурство по классу — вот эти все удивительные слова, которые, вероятно, уже не поймёт мой сын...

Деньги на издание собирали на сайте Планета.Ру, я писал об этом сборе в мае прошлого года.
Продали 367 лотов, собрали 282.405 рублей, к октябрю сбор закрыли, и стали готовить первый том к печати.

На этой неделе книга прибыла из типографии. Я даже не возьмусь пересказывать, какой это изумительный полиграфический продукт — дизайном, оформлением, шрифтами и вёрсткой очень похожий как раз на книжки из нашего детства (лучшие из которых, включая некоторые школьные учебники, печатались, как мы помним, в ГДР — например, «История древнего мира» и «История средних веков» с картинки выше).

Тем, кто поддержал издание на Планете.Ру, первый том уже рассылается.
Предзаказ доступен в книжном магазине «Лабиринт».
В пятницу 10 февраля в Музее «Пресня» на Большом Предтеченском переулке, 4, в 18:00 случится презентация первого тома «Энциклопедии нашего детства», с участием авторов и составителей, и там книгу тоже можно будет купить.
Вот тут — подробно о программе презентации.

Поздравляю всех, кто участвовал в проекте за последние 12 лет, писал посты в сообщество и заметки для энциклопедии, кто делал книгу, поддержал её выпуск на Планете.Ру, или просто ждал выхода из печати.
dolboed: (00Canova)
А знаете, что самое важное, например, в законодательной отмене рабства?

Вот ни разу не моральный аспект, не религия, не либерте, эгалите, фратерните и все такие высокие материи.

Главное в отмене рабства — стальные яйца у того, кто на это решается.

Потому что для рабовладельческого общества это очень важный институт, системообразующий.
На нём сделаны огромные состояния, причём это не шальные богатства каких-то понаехавших нуворишей, а самые что ни на есть уважаемые и респектабельные «старые деньги»: аристократия, олигархия, наследственные капиталы, полностью легальные и с презрением глядящие с заоблачных высот на новую предпринимательскую поросль, разбогатевшую без помощи рабов. Примерно как смотрят сегодня в России сырьевики и чекисты-миллиардеры на айтишников, стартапщиков, «креаклов».

Рабовладельцы широко представлены во всех элитах своего общества — экономических, политических, интеллектуальных (достаточно сказать, что все университеты американской Лиги плюща учреждены людьми, сделавшими состояние на торговле рабами или результатами их труда).

Важную роль в облагораживании имиджа рабства играют религиозные институты: например, англо-бурская война со стороны африканеров обосновывалась догмой о том, что рабовладение описано в Ветхом Завете, оно одобрено самим Господом Богом, заповедавшим нормы обращения с рабами в Пятикнижии — и, следовательно, его отмена британским парламентом является безбожным актом, против которого надлежит выступить с оружием в руках.

Естественно, любой оппортунистический политик в рабовладельческом обществе станет опираться на эту важную скрепу, получая поддержку сразу и от рабовладельцев, и от церкви, и от охлоса, который высоко ценит своё наследственное право презирать рабов, считать их людьми низшего сорта, самоутверждаться за счёт их присутствия в обществе. Пролетарию, у которого собственных рабов нет и не предвидится, существование этого класса так же греет душу, как гопнику из Западного Бирюлёва — наличие поблизости «чёрных», ларьки которых можно безнаказанно сжечь и разгромить. Излишне упоминать, что ни сам Орхан Зейналов, ни его куцее московское имущество, в бирюлевском погроме не пострадало. Под раздачу попали совершенно случайные люди, про которых погромщики просто знали, что за них ни полиция, ни мэрия не вступится — а значит, их можно бить и грабить.

В такой ситуации, чтобы выступить с лозунгами отмены рабства, нужно иметь не только твёрдые принципы, но, прежде всего, стальные яйца. Это исходно невыгодная политическая позиция: борьба начинается из заведомого меньшинства, оппоненты обладают огромным финансовым, медийным и институциональным ресурсом. Сами рабы, за свободу которых ведётся борьба, никакой помощи и поддержки реформе оказать не могут, потому что лишены и гражданских прав, и материальных ресурсов для участия в общественном процессе.

Так что если теоретически взвешивать все pro и contra, то отмена рабовладения в обществе, где оно веками практиковалось — задача, по сути дела, немыслимая и гибельная для политика, который озадачится её решением. Навскидку кажется, что рабовладельческому обществу проще разрушиться целиком, нежели реформироваться изнутри под влиянием чьих-либо проповедей. Но на практике мы видим примеры самых разных цивилизаций — республик, империй, азиатских и африканских царств — где такая реформа не только осуществилась мирными политическими средствами, но и обошлась без братоубийства, мятежа, кровопролития. И объективные причины, по которым это стало возможно, выглядят довольно призрачно. Зато не вызывает сомнения субъективный фактор: наличие упёртого лидера, который ради своих убеждений готов пойти и против большинства в обществе, и против элит, и против своих же соратников. Верить этот лидер должен не в либерте, эгалите, фратерните или какое-то ещё моралите, а прежде всего — в свою собственную способность победить в этой схватке. Потому что без такой веры ему в неё попросту бессмысленно ввязываться.

По большому счёту, это касается не только отмены рабства, но и любых других глубоких общественных преобразований, при которых общество в считанные годы совершает цивилизационный скачок длиной эдак в тысячелетия. До тех пор, покуда к таким переменам призывают лишь вялые, слабохарактерные, ипохондричные мечтатели — скорей мы увидим этих мечтателей в эмиграции, чем доживём до исполнения их программы на родине. А когда приходит человек со стальными яйцами — он берётся и делает то, что всем вокруг могло бы показаться невозможным.

Важно при этом осознавать, чего такой человек делать не станет.
Он не возьмётся за задачу, которая кажется неподъёмной ему самому.
Или возьмётся, но без того упорства, которое тут потребовалось бы для успеха.

PS. Специально для любителей поспорить, не поняв сути утверждения, уточню, что я говорю вовсе не о диктатуре, не о тирании и не о готовности правителя проливать большую кровь.

Между «стальными яйцами» и «твёрдой рукой» нет ни связи, ни родства.

Утопить свою страну в крови может любой властитель праздный и лукавый, это дурацкое дело — нехитрое. Вспомнить хоть Флоренцию, где порядок управления менялся по много раз за столетие, но каждая новая власть, будь она хоть республиканская и выборная, хоть тираническая, прибывшая в родной город в обозе иностранных оккупационных войск, начинала правление с пыток, казней и грабежа своих политических противников. При этом реально хоть какие-то гуманные перемены за два с половиной столетия пытался вводить один только Алессандро де Медичи, и тот был вскорости зарезан собственным кузеном как «деспот» и «тиран». Так что его реформы помнятся сегодня много хуже, чем «Апология» его убийцы, дружно воспетого в XIX веке французскими романтиками.

Для того, чтобы использовать армию или спецслужбы против безоружного населения, чтобы держать население в страхе, никаких яиц не нужно. В страх как главный инструмент госуправления верят, как правило, люди, которым это чувство хорошо знакомо, — простыми словами, параноики. Человек со стальными яйцами в общем случае ориентируется не на умение запугать население казнями, а на свою мобилизационную повестку — на то, что перемены, которых он добивается, станут предметом гордости для многих будущих поколений. Так оно, замечу, и происходит, причём совершенно независимо от того, много ли этому реформатору довелось пролить крови своих сограждан или соседей.

Скажем, самый популярный президент США за всю их историю, которого звали Авраам Линкольн, пролил очень много американской крови; гору трупов оставил после себя по всей Европе Наполеон Бонапарт, но никому, кроме Льва Толстого, не пришло в голову вспомнить о его правлении только это.

Profile

dolboed: (Default)
Anton Nossik

April 2017

S M T W T F S
       1
23 45678
9 10 11 12 13 14 15
16 17 18 19 202122
23 24 25 26 27 2829
30      

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 7th, 2025 11:13 am
Powered by Dreamwidth Studios