dolboed | Entries tagged with природа

Меня очень часто спрашивают про Венецию, можно ли там жить.
Можно, отвечаю я. И нужно.
Неделю назад на площади Сан Марко

Почему именно там? — спрашивают меня.
Почему Венеция, а не Флоренция, Рим, Париж, Лондон, Прага, Цюрих, Бомбей, Гонконг, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Бостон, Тель-Авив, Иерусалим, Каир, Бангкок, Дубровник, Рига или Вильнюс?

Понятно, что ответу на этот вопрос можно было бы посвятить увесистую книгу. Понятно также, что писать её не входит в мои планы. А вот парой абзацев ответить могу. И отвечу.

Дело не в том, что в Венеции — крутая архитектура или живопись. Хоть это и важно лично для меня, но Рим с Флоренцией в этом смысле не уступают ничем, да и Париж с Лондоном не пальцем сделаны. Дело в первую, вторую и третью очередь в том, что в Венеции нет колёсного транспорта. Это город, который можно из конца в конец пройти за 45 минут пешком. А как станет лениво идти — проплыть. В сущности, вот и всё, по состоянию на 2016 год. Это — самое главное.

Город, который ты можешь в любую погоду, в любое время суток пройти весь, целиком и насквозь — это место, соразмерное человеку. Ибо человек создан, чтобы ходить ногами. Все мыслимые автомобили, автобусы, поезда, самолёты — это костыли. Я готов понять, когда мы их используем для путешествия, ибо оно есть самоценный вид человеческого удовольствия. Мне нравится за рулём, если не по российским дорогам, нравятся поезда (даже «Сапсан»), и авиаперелёты у меня никакого возражения не вызывают. Но садиться в транспорт, чтобы добраться до своей работы или магазина, до музея или врача, до кинотеатра или кофейни, да просто чтобы увидеться с другом, живущим в одном с тобой городе — это примерно так же естественно, на мой взгляд, как здоровому человеку ходить на костылях. Конечно, у такого способа передвижения есть свои очевидные преимущества. Костыли позволяют более равномерно распределить вес тела, снижают вертикальную нагрузку на ступни. Но всё же своими ногами ходить правильней, если есть у тебя такая возможность. Это ни с чем не сравнимое ощущение — и это, как подсказывает опыт, очень реальная повседневная потребность, осуществление которой влияет на качество жизни. Конечно, уроженец современного мегаполиса может прожить целую жизнь, об этой потребности не догадываясь, любя и лелея свои костыли. Но, один раз попробовав и убедившись, как легко и комфортно ты умеешь без них обходиться, прежний способ жизни на костылях начинаешь воспринимать как ущербную форму существования.

Current Location: Calle del Dose, Castello, Venezia, VE

Сергей Сергеевич Доля со второй попытки добрался-таки до Териберки, и вернулся с офигенными фотографиями:

Ничего особенно нового и неожиданного на них нет, но, Боже мой, какая же там красота и безнадёга!

Хочется сказать отдельное спасибо Андрею Звягинцеву и всей съёмочной группе «Левиафана»: для популяризации русского Севера они сделали, пожалуй, больше, чем Российское географическое общество.

Полезно иногда осознавать, что мы живём в одной из красивейших стран на свете, даже если ценить и беречь эту красоту, к сожалению, не всегда получается.

Current Location: Москва, Новинский бульвар, дом 25, корпус 1

Одно из главных бытовых неудобств жизни в индийской деревне: никакой кусок съестного нельзя оставлять в открытом месте без герметической упаковки (а в каких-то случаях и упаковка не спасёт). На сладкое тут же слетаются мухи и сползаются муравьи. На крупу сбегаются мыши и крысы, способные в считанные минуты прогрызть пластиковый контейнер. Любая пролитая капля фруктового сока превращается насекомыми в затейливый Таймс-сквер.

На двенадцатом этаже московской высотки можно сколько угодно рассыпать по кухне крупу и сахар, капать на стол соками и сладким эспрессо, забывать убрать съестное в холодильник. Никто не приползёт, не прибежит и не прилетит.

Петухи здесь не будят странными воплями в четвёртом часу утра, и голова поутру не раскалывается от симфонического птичьего оркестра. А главное — никакое ослепительное солнце не режет спящему глаза на рассвете, если он вовремя не задраил восточные окна шторами.

Живи не хочу.

Current Location: Москва, улица Серегина

Многие несостоявшиеся дауншифтеры полагают, что одна из главных радостей постоянной жизни у тёплого моря — возможность не вставать с утра в несусветную рань, а блаженно валяться по утрам в постели, покуда не надоест. Отчасти это заблуждение питается воспоминаниями о собственных отпусках на юге, с их ночными загулами и утренними отходняками.

В действительности, люди, постоянно живущие в Гоа, встают по утрам в такие часы, когда в Москве не спят лишь таджикские дворники и работники метрополитена. Кто-то с рассветом отправляется на йогу, другой — на рыбалку, третий усаживается медитировать на крыше дома, четвёртый совершает утренние пробежки по морскому и/или речному берегу. Привычка вставать ни свет ни заря примерно к третьей неделе жизни на тёплом юге становится неискоренимой.

Я в последний месяц каждый будний день просыпаюсь в семь утра по местному времени (5:30мск), чтобы умыть, одеть, покормить и собрать в школу сына Лёву. Школа его расположена в 17 километрах езды от нашего деревенского дома, и учится он там пять дней в неделю. Встаёт мой малыш без слёз и уговоров: просыпается он в те же самые семь утра, что и я, а долго лежать в постели с открытыми глазами непоседливому ребёнку скучно.

При этом каждый раз, отправляя Лёву в школу, я вспоминаю свои собственные вставания в школу 30-40 лет назад, и какой это был неизменный ужас, пытка и мука. После окончания института в 1989 году жизнь моя устроилась так, чтобы ежеутренние подъёмы в ней остались лишь тягостным воспоминанием из детства. Работал ли я журналистом, занимался ли стартапами, путешествовал — никогда и ни за какие деньги не брал на себя обязательств, связанных с утренним вставанием раньше полудня. Гибкий рабочий график в последние 24 года жизни казался мне одной из важнейших и фундаментальных личных свобод. Но теперь, прожив больше месяца подряд в индийской деревне, просыпаясь по графику Лёвиной школы, я ловлю себя на мысли, что совсем уже перестал понимать, в чём вообще проблема с ранним утренним подъёмом.

Конечно, можно это списать на возрастные изменения организма (хотя до пенсии мне, прямо сказать, далеко, и никакие болезни спать по ночам не мешают). Но ведь должны же здесь быть и другие какие-нибудь объяснения. Может, дело в климатическом поясе: ведь ужас ранних подъёмов в Москве 7 месяцев в году связан с мраком и холодом за окнами. А может быть, это всё та же проблема жизни в мегаполисе, враждебном и природе, и биологическим часам, и всякому человеческому естеству.

Честно говоря, у меня нет уверенности, что я знаю ответ на этот вопрос. Как и в том, что такой ответ, единый для разных людей, вообще существует.

А вы как думаете?

Current Location: Morjim Beach, Goa, India

Тьма, пришедшая с Адриатического моря около десяти часов утра, накрыла ненавидимый литератором город. Пропал Улцињ — Богом забытый порт у албанской границы — как будто и не существовал вовсе. Вместо него — от перил нашей веранды, и до самых Динарских Альп на горизонте — встала серая стена грохочущего ливня. Гроза собирала силы ещё с вечера — и созрела, наконец, чтобы смыть маленькую, но гордую страну Черногорию, как деревню Гадюкино.

Честно вам сказать, я ненавижу атмосферные осадки во всех их возможных проявлениях: от ледяных буранов до удушливо-тёплого тропического ливня. Кажется, я мог бы всю жизнь прожить в месте, где вообще не бывает дождя, и ни разу не заскучал бы. Но гроза на Адриатике — это феерической красоты зрелище. Трудно передать словами это ощущение, когда весь залив перед твоими глазами превращается сначала в оборотную сторону переводной картинки, а потом пропадает начисто за мутно-сизой стеной воды. Стихия накладываает на пейзаж такие фильтры, что разработчикам всех фотожоп и хипстаматиков на свете остаётся лишь тихо убить себя апстену от зависти. Ухватить эти оптические эффекты не под силу никакой камере — на то она и мать-природа, чтобы не поддаваться безжизненной цейссовой оптике.

Глядя на этот дождь, хочется прожить остаток дней в какой-нибудь глухой провинции у моря. Никогда не возвращаться в Москву, не видеть её унылых городских коробок, не дышать выхлопными газами, не стоять в её пробках, не брать в голову её суетные проблемы.

К сожалению, пройдёт час-другой, гроза утихнет, тучи рассеются, вылезет солнце, пляж Второго лимана заполнится отдыхающими телами, и наш прибрежный городишко превратится из чуда природы в милый захолустный курорт. Где приятно, конечно, провести неделю, а, может быть, даже и месяц, но жить здесь жизнь — непонятно, зачем, да и страшно подумать.