![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dolboedОб одной важной вещи хочу сказать в связи с убийством российского посла в Анкаре.
Случаев нападения на российских дипломатов в разных странах известно достаточно много. Тут можно вспомнить и Грибоедова, и Воровского, и Войкова.
Обратные случаи тоже известны, вспомнить хоть гумилёвское:
Человек, среди толпы народа
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.
Когда первый раз читаешь эти строки, то невольно подозреваешь, что Гумилёв, мягко говоря, тут присочинил для красоты. Подозрение верное, потому что в воспоминаниях самого Гумилёва его поклонник выглядит фигурой скорей одиозной и назойливой, чем героической. Но в убийстве немецкого посла он действительно принимал участие (хотя, возможно, сам в Мирбаха и не стрелял, а только бросил бомбу). Вот как Гумилёв в июле 1921 года рассказывал о своей встрече с Блюмкиным:
— Вчера в Союзе за мной по пятам все ходил какой-то человек и читал мои стихи. Я говорил — есть такое и такое есть...
Он мне надоел. Кто же вы? — спросил я. Оказывается, это убийца германского посла Мирбаха, Блюмкин. Ну, убить посла невелика заслуга, — сказал я, — но что вы сделали это среди белого дня, в толпе людей — замечательно. Этот факт вошел в стихи «Мои читатели» («Огненный столп»).
Блюмкин был расстрелян через 8 лет после Гумилёва, по доносу своей любовницы, сообщившей ОГПУ о его встречах с Троцким. Но я не о нём вовсе, а об одной очень важной вещи про вчерашнее убийство.
В нынешнем столетии самым частым местом нападения на российских дипломатов стали арабские страны Ближнего Востока и Африки: Ирак, Катар, Сирия, Ливия. Нападающие поголовно объявляют себя мусульманами. И это, надо заметить, совершенно противоестественно. Потому что очень важной частью исламской традиции, религиозной и бытовой, является гостеприимство. Это не пустые фразы и не пиар, а повседневная реальность всех исламских стран и анклавов, где мне доводилось бывать. Мусульмане реально приучены видеть в любом госте Посланника — и обходиться с ним соответственно: звать в дом, угощать, выражать дружеские чувства. Это в равной степени относится и к мусульманским республикам на постсоветском пространстве, и к мусульманским частям Индии, и к Палестине, и к Иордании, и к Египту. Я говорю об этом с полной ответственностью, потому что во всех исламских странах и районах, где мне довелось бывать, гостя во мне признавали по кипе на голове. То есть могли бы смотреть на меня через призму ближневосточного конфликта — но вместо этого обходились всегда как с гостем, даже в тех странах, которые в разное время воевали с Израилем. 25 лет назад меня это ещё удивляло. Но годы шли, опыт копился, и весь он был одинаков. Так что сегодня я воспринимаю мусульманское гостеприимство как норму, а убийство безоружного гостя — как вызов основам религии и традиции.
Турция — страна в этом смысле вообще особенная. Потому что, помимо ислама, там существует некий совершенно светский кодекс поведения, завещанный воинствующим безбожником Ататюрком, и там традиции гостеприимства выводятся не из религии, а из патриотизма, национальной гордости, желания выглядеть в глазах мира цивилизованными и дружелюбными европейцами. Убийство российского посла — это одинаково страшный шок и позор как для исламистов, поддерживающих Эрдогана, так и для его противников, пытающихся отстоять светское наследие Ататюрка. Неужели это мы, спрашивают себя и те, и другие.
«Карлов был нашим другом и нашим гостем. Как жаль, что мы не смогли его уберечь», — пишет сегодня газета Хюрриет. В этих словах нет никакого лукавства, никакой показухи. А есть совершенно реальное чувство стыда и вины, которое объединяет сегодня большинство турецкого населения.
И вот тут у нас возникает вопрос. Если убийство посла противоречит ключевым положениям и этики ислама, и светского турецкого национализма — как же так вышло, что на послов в последние годы всё чаще нападают именно в исламских странах?
Ответ заключён в одном довольно старом анекдоте про моджахедов, остановивших машину с христианской семьёй. Исламизм — это не ислам. Это очень циничная подмена и буквы, и духа мусульманских законов на такую практику, которая отвергает самые их основы. Прежде всего, исламисты — безбожники. Их главное оружие — устрашение простых верующих. А то презрение, которое они выказывают к основам традиционной религии, является очень важным фактором запугивания в первую очередь мусульманского населения во всех тех регионах, где исламисты захватывают власть. Ведь все их разговоры о захвате Америки — это слова, а на практике штурмовать и удерживать им приходится города и деревни с мусульманским населением.
Другой вопрос, что грань между исламом и исламизмом легко перейти не только моджахедам Ближнего Востока. Когда в России муфтий объявляет о сборе денег на закупку оружия для борьбы против войск США в Ираке, то есть, фактически, для Аль Каиды тогда и для Исламского государства теперь, то это ведь явно история не о духовных борениях, а о поддержке международного терроризма. Исламизм — это соблазн. И такой соблазн для политиков существует в любой религии. Вспомним хоть крестовые походы, когда имя и символы Христа использовались для ведения агрессивных захватнических войн, к которым сам Христос никогда не призывал...
Но всё-таки нужно понимать: для любой традиционной исламской цивилизации полевые командиры типа Бин Ладена и Аз-Завахири — чужие. Совершенно не случайно они ведут войны не в своей стране, а за сотни и тысячи километров от дома. Режут для устрашения не своих братьев-соплеменников, а местное население, далёкое от них по крови и вере. Об этом довольно подробно рассказывается в книгах и репортажах, посвящённых деятельности ИГ в Ираке и Сирии.
Конечно, Эрдоган сейчас попытается цинично использовать убийство российского посла для новых обвинений в адрес своего главного врага Гюлена. В сегодняшней Турции ему отведена та же роль, которую в сталинском СССР назначили Льву Троцкому: зловещего заговорщика, стоящего за каждым громким преступлением в стране. Убийца мёртв, показаний уже не даст, сейчас ему быстро наберут каких-нибудь сообщников-подельников из «Террористической организации Гюлена»...
Но игра Эрдогана не слишком интересна, поскольку предсказуема. А вот реакция турецкого общества и прессы на убийство Карлова заслуживает того, чтобы её услышать и понять. Главная их реакция — отторжение и неприятие злодейского преступления, которое в их глазах направлено не столько против России, сколько против самой Турции. И это важная история про человеческие ценности. Сколько б нам ни предстояло новых ссор и примирений с турками, полезно понимать, что они чувствуют сегодня.
Случаев нападения на российских дипломатов в разных странах известно достаточно много. Тут можно вспомнить и Грибоедова, и Воровского, и Войкова.
Обратные случаи тоже известны, вспомнить хоть гумилёвское:
Человек, среди толпы народа
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.
Когда первый раз читаешь эти строки, то невольно подозреваешь, что Гумилёв, мягко говоря, тут присочинил для красоты. Подозрение верное, потому что в воспоминаниях самого Гумилёва его поклонник выглядит фигурой скорей одиозной и назойливой, чем героической. Но в убийстве немецкого посла он действительно принимал участие (хотя, возможно, сам в Мирбаха и не стрелял, а только бросил бомбу). Вот как Гумилёв в июле 1921 года рассказывал о своей встрече с Блюмкиным:
— Вчера в Союзе за мной по пятам все ходил какой-то человек и читал мои стихи. Я говорил — есть такое и такое есть...
Он мне надоел. Кто же вы? — спросил я. Оказывается, это убийца германского посла Мирбаха, Блюмкин. Ну, убить посла невелика заслуга, — сказал я, — но что вы сделали это среди белого дня, в толпе людей — замечательно. Этот факт вошел в стихи «Мои читатели» («Огненный столп»).
Блюмкин был расстрелян через 8 лет после Гумилёва, по доносу своей любовницы, сообщившей ОГПУ о его встречах с Троцким. Но я не о нём вовсе, а об одной очень важной вещи про вчерашнее убийство.
В нынешнем столетии самым частым местом нападения на российских дипломатов стали арабские страны Ближнего Востока и Африки: Ирак, Катар, Сирия, Ливия. Нападающие поголовно объявляют себя мусульманами. И это, надо заметить, совершенно противоестественно. Потому что очень важной частью исламской традиции, религиозной и бытовой, является гостеприимство. Это не пустые фразы и не пиар, а повседневная реальность всех исламских стран и анклавов, где мне доводилось бывать. Мусульмане реально приучены видеть в любом госте Посланника — и обходиться с ним соответственно: звать в дом, угощать, выражать дружеские чувства. Это в равной степени относится и к мусульманским республикам на постсоветском пространстве, и к мусульманским частям Индии, и к Палестине, и к Иордании, и к Египту. Я говорю об этом с полной ответственностью, потому что во всех исламских странах и районах, где мне довелось бывать, гостя во мне признавали по кипе на голове. То есть могли бы смотреть на меня через призму ближневосточного конфликта — но вместо этого обходились всегда как с гостем, даже в тех странах, которые в разное время воевали с Израилем. 25 лет назад меня это ещё удивляло. Но годы шли, опыт копился, и весь он был одинаков. Так что сегодня я воспринимаю мусульманское гостеприимство как норму, а убийство безоружного гостя — как вызов основам религии и традиции.
Турция — страна в этом смысле вообще особенная. Потому что, помимо ислама, там существует некий совершенно светский кодекс поведения, завещанный воинствующим безбожником Ататюрком, и там традиции гостеприимства выводятся не из религии, а из патриотизма, национальной гордости, желания выглядеть в глазах мира цивилизованными и дружелюбными европейцами. Убийство российского посла — это одинаково страшный шок и позор как для исламистов, поддерживающих Эрдогана, так и для его противников, пытающихся отстоять светское наследие Ататюрка. Неужели это мы, спрашивают себя и те, и другие.
«Карлов был нашим другом и нашим гостем. Как жаль, что мы не смогли его уберечь», — пишет сегодня газета Хюрриет. В этих словах нет никакого лукавства, никакой показухи. А есть совершенно реальное чувство стыда и вины, которое объединяет сегодня большинство турецкого населения.
И вот тут у нас возникает вопрос. Если убийство посла противоречит ключевым положениям и этики ислама, и светского турецкого национализма — как же так вышло, что на послов в последние годы всё чаще нападают именно в исламских странах?
Ответ заключён в одном довольно старом анекдоте про моджахедов, остановивших машину с христианской семьёй. Исламизм — это не ислам. Это очень циничная подмена и буквы, и духа мусульманских законов на такую практику, которая отвергает самые их основы. Прежде всего, исламисты — безбожники. Их главное оружие — устрашение простых верующих. А то презрение, которое они выказывают к основам традиционной религии, является очень важным фактором запугивания в первую очередь мусульманского населения во всех тех регионах, где исламисты захватывают власть. Ведь все их разговоры о захвате Америки — это слова, а на практике штурмовать и удерживать им приходится города и деревни с мусульманским населением.
Другой вопрос, что грань между исламом и исламизмом легко перейти не только моджахедам Ближнего Востока. Когда в России муфтий объявляет о сборе денег на закупку оружия для борьбы против войск США в Ираке, то есть, фактически, для Аль Каиды тогда и для Исламского государства теперь, то это ведь явно история не о духовных борениях, а о поддержке международного терроризма. Исламизм — это соблазн. И такой соблазн для политиков существует в любой религии. Вспомним хоть крестовые походы, когда имя и символы Христа использовались для ведения агрессивных захватнических войн, к которым сам Христос никогда не призывал...
Но всё-таки нужно понимать: для любой традиционной исламской цивилизации полевые командиры типа Бин Ладена и Аз-Завахири — чужие. Совершенно не случайно они ведут войны не в своей стране, а за сотни и тысячи километров от дома. Режут для устрашения не своих братьев-соплеменников, а местное население, далёкое от них по крови и вере. Об этом довольно подробно рассказывается в книгах и репортажах, посвящённых деятельности ИГ в Ираке и Сирии.
Конечно, Эрдоган сейчас попытается цинично использовать убийство российского посла для новых обвинений в адрес своего главного врага Гюлена. В сегодняшней Турции ему отведена та же роль, которую в сталинском СССР назначили Льву Троцкому: зловещего заговорщика, стоящего за каждым громким преступлением в стране. Убийца мёртв, показаний уже не даст, сейчас ему быстро наберут каких-нибудь сообщников-подельников из «Террористической организации Гюлена»...
Но игра Эрдогана не слишком интересна, поскольку предсказуема. А вот реакция турецкого общества и прессы на убийство Карлова заслуживает того, чтобы её услышать и понять. Главная их реакция — отторжение и неприятие злодейского преступления, которое в их глазах направлено не столько против России, сколько против самой Турции. И это важная история про человеческие ценности. Сколько б нам ни предстояло новых ссор и примирений с турками, полезно понимать, что они чувствуют сегодня.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-12-21 09:01 am (UTC)Моя однокурсница вышла замуж за сирийца и после этого активно убеждала меня в том, что ислам - более мирная религия, чем христианство. С цитатами (убедительными, кстати) из Корана.
Всё зависит от прочтения.